15 ответов в теме

[Domovenok Kuzma]

Уважаемые игроки!

Администрация игры возобновляет проведение постоянного творческого конкурса. Итоги его подводятся раз в две недели в воскресенье, и назначается новая тема конкурса.
По результатам конкурса будут названы победитель, а так же участники, занявшие 2 и 3е места.
Занявшие 1 и 2 место в номинации "Проза" участники получают 50 и 30 золотых соответственно, а так же возможную публикацию на инфопортале игры с указанием авторства. Третье место - поощрительный приз в 20 золотых. Занявшие 4 и 5 места участники получают ещё более поощрительные призы в 10 золотых. Первое место в номинации "Поэзия" награждается 30 золотыми, второе - 20, третье - 10.
Принять в конкурсе участие может каждый, кто чувствует в себе литературный талант.
Что требуется от Вас:
1. Внимательно прочитать тему конкурса.
2. Придумать любое литературное произведение на заданную тему со следующими ограничениями.
а) Это не должен быть плагиат (плагиатом не будет считаться удачная перепевка какой-то песни). Все работы будут проверяться. Воровство чужих текстов будет считаться прямым оскорблением Администрации со всеми вытекающими последствиями.
б) Он должен иметь какое-то отношение к теме конкурса. К примеру, если тема будет Таверна Барфоса, то соответственно тексты могут быть:
- Рассказ о потасовке в этой таверне с участием игровых персонажей
- Какая-то история, рассказанная в таверне с соответствующим антуражом
- Жизнь самой таверны, история её строительства и существования до нашего времени
- Стихи о каком-то событии или персонажах в таверне
- Миниатюрка из жизни постояльцев таверны
- Застольная песня в таверне
Тогда как рассказ, например, о схватке в развалинах Соли Дора двух воинов не будет оцениваться ни в коем случае, как бы красочно он ни был исполнен. Подобные тексты, если уж они у Вас есть, лучше отложить до следующего конкурса(вдруг совпадёт с темой)
Так же не будут оцениваться тексты, имеющие лишь косвенное упоминание о таверне. Например, история огромной битвы, когда случайным ядром катапульты была разрушена таверна, или стих о битве охотников за приключениями, которые начали свой путь из таверны, и она упоминается походя.
в) Он должен соответствовать нормативам по объёму.
Для стихов - это от 500(стих) знаков до 3000(песня).
Для рассказов от 2000(миниатюра, зарисовка словами) знаков до 10000(рассказ).
Расхождения с нормами прощаются, но добавляют лишний минус при оценке.
(Число знаков можно проверить в Ворде или ICQ)
3. Проверить свой текст в Ворде или попросить консультации у знакомых корректоров, поскольку тексты, содержащие множество ошибок будут получать отрицательные баллы при оценке.
4. Послать результаты своего творчества на почту [email protected] с указанием игрового ника ТОЛЬКО в формате вордовского документа.
5. Терпеливо ждать результатов.

Оцениваться тексты будут по следующим критериям: соответствие заданной теме(5 баллов), качество написанного текста(10 баллов), оригинальность и интерес задумки(15 баллов). Отсюда получается, что максимум, который может набрать конкурсная работа - это 30 баллов. Однако в случае, если хотя бы по одному критерию будет поставлена оценка 0, работа снимается с конкурса. Т.е. если будет текст совершенно не по теме, совершенно нечитабельное полотно рассказа, либо же откровенный плагиат, оцениваться сие творение не будет.
Тексты будут рецензироваться по желанию. Оценки будет выставлять жюри со мной во главе, и описания причин для той или иной оценки будут так же только по желанию. Личности других членов жюри будут выбираться мной лично и могут меняться в процессе конкурса.
Если от 1го участника будет несколько работ, то в борьбе за призовое место будет участвовать работа, набравшая наибольшее кол-во балов по итогам голосования жюри.

Итак, в Восемнадцатом этапе Литературного конкурса будут участвовать работы, присланные на указанную в теме почту до 31 января 2009 года включительно.


Тема Восемнадцатого этапа - Запретная любовь.
Постарайтесь писать все же в рамках мира техномагии. Хотите про реал - пожалуйста, но все равно с привязкой к Тм.

[Domovenok Kuzma]

Работа №1

Автор- Халцедон

Сказание минувших лет

«Он отрицал официальную религию мира. Кощунственно называл Кхадора лжебогом. Он проповедовал что боги и духи воды, земли и прочая, создали всех равными -как гномов, так и хуманов …»
Список преступлений был бесконечным. Альдор стоял на лобном месте в центре родной деревни, привязанный к огромному столбу. Под ногами лежали аккуратно связанные вязанки хвороста. Вся площадь вокруг была заполнена гномами разных возрастов - казалось, что сюда собрались все гномы Элинора. Они молчали. Гнетущую тишину нарушали только слова старосты тяжело падающие в толпу.
«…Не удовольствовавшись попытками развала единственно правильной религии мира, осужденный вступил в преступную связь с извечным врагом нашего народа – с представителем хуманского племени, заявляя на следствии, что готов даже пойти на предательство во имя любви и ради сохранения жизни любимому существу..»
Послышались шептания, гномы заволновались, молодые воины и офицеры, с удивлением смотрели на Альдора, мирные жители хмурили брови.
Альдор закрыл глаза и перед ним опять встал образ Эланы –веселой и нежной хуманки. В первый раз он встретил ее на полянке в лесу. Она собирала цветы и напевала какую-то смешную детскую песенку. Он пожалел тогда ее юную красоту и не убил. Потом Альдор часто приходил сюда и иногда они встречались. Она не была воительницей, она ни разу не видела гномов и этот первый ею увиденный гном показался совсем безобидным. На ее памяти вторжений вражьих войск в деревню не происходило, поэтому в ее сердце не было ненависти. Именно за это, за то, что в ней нет злости, подозрительности, ненависти и полюбил ее Альдор. Полюбил ее за веселый и беззаботный смех.
«… А посему еретические течения о равенстве гномов и хуманов, объявляю вне закона, любые отношения с вражьим племенем кроме как битва, война, перемирие и прочая, объявляю вне закона. ….» Альдор с трудом вслушивался в слова старосты. «….еретика Альдора приговорить к смерти путем сожжения, запечатав перед тем ему уста, дабы предотвратить лживые оправдания перед народом…»
«Духи леса, воды и земли, помогите!»- мысленно взмолился Альдор.
«….Приговор привести в исполнение немедленно!». Староста замолк, смахнул со лба холодные капли пота тыльной стороной ладони и подал знак факельщикам. Кровь отлила от лица Альдора, губы шевелились, произнося безмолвную молитву непризнанным богам. Факельщики подошли к месту казни, язычки пламени лизнули подножие костра и затанцевали огненными саламандрами.
Альдор ощутил жар, мысли текли беспорядочно, быстро сменяя друг друга, картинки из жизни мелькали в сознании, мешая осознать происходящее. Вот промелькнула и опять вернулась картинка из недавнего прошлого. Великий Кхадор требует отказаться от связи с хуманкой и принести ее голову. А он в гневе швыряет в лжебога всем, что попадется под руку и кричит «Никогда! Даже если я откажусь от своих убеждений, Элану я не трону и никому не позволю! Ты, как скорпион можешь жалить предмет своей любви, но руки прочь от моей!»
Едкий дым разъедал глаза, пламя бушевало вовсю. Гномы с ужасом смотрели как молча, не произнося ни единого слова, корчась от нестерпимой боли в огне погибает Альдор. Бешенный Альдор, Блаженный Альдор – так его называли соплеменники, жалея и не осуждая за бредовые речи, зная что шизофрения это как сума или тюрьма от которых не зарекаются. Смотрели и не понимали, как гном, пусть даже немного сумашедший, мог полюбить хуманку.

***
-Все кончено? - спросил Кхадор
-Да. И все-таки я не понимаю, какая была необходимость применять аутодафе?- спросил староста.
-Слишком многие ведут речи, в которых слышится преклонение перед умом и красотою хуманских воительниц – жестко произнес Кхадор.
Староста застыл в недоумении, пытаясь припомнить хоть одну такую речь.
А Бог стоял и смотрел вниз на мир, который он изменил создав новую расу. Слова Альдора «Ты, как скорпион!..» плыли перед ним красным огнем и жгли сердце. Память упорно возвращалась в тот день, когда в его присутствии Эквиль объявили что часть акций ее мира суд в принудительном порядке передает главному кредитору -Кхадору. И он был не в силах отогнать образ дерзкой красивой гордячки Эквиль, смерившей его с ног до головы насмешливым взглядом и презрительно усмехнувшейся ему в лицо.

[Domovenok Kuzma]

Работа №2

Автор -Халцедон

Автор - Халцедон

Соловей и роза

«Внимание! Внимание! В эфире программа «Элинорский вестник» и с вами Ваш обожаемый и непотопляемый ведущий Водяной Крек. Внимание! Внимание!. Экстренное сообщение прямо из Башни! Уважаемые слушатели и болельщики, спешу сообщить вам, что бой в Баше Отчаяния окончен! Победителем стал гном Зимородок! Порадуемся в очередной раз за него! В живых остались гномы Зимородок, Русик и Курбанбандит. Внимание. Внимание! С прискорбием хочу сообщить о безвременной геройской кончине их противников…»
-Ура! Ура!- Мелисса запрыгала на кровати – Мой гномик опять победил! Ура! Пап, ты слышишь, гномик Зимородок опять победил! Он самый лучший! Самый сильный! Когда я вырасту я выйду за него замуж!
Марк улыбнулся дочке и убавил звук радио, из которого уже слышались позывные Элинорского вестника, свидетельствующие об окончании выпуска новостей.
-Но Мелисса, он же гном,- рассмеялся Марк. – ты не можешь выйти за него замуж.
-Почему?- спросила Мелисса. Ее мордашка выражала крайнее недоумение.
-Ну… как почему?...- растерялся Марк и опять повторил - он же гном! И все, хватит, пора спать. Давай я тебя укрою.
Девочка послушно легла, но личико ее все еще выражало озабоченность.
-Пап, ты же говорил, что когда кто-то полюбит кого-то, и он тоже, то они женятся и у них появляются дети, такие как я?
-Да, говорил. –ответил Марк лихорадочно соображая, что ему дальше говорить дочке.
-Ну вот, -удовлетворенно кивнула Мелисса – я его уже люблю. Он меня тоже полюбит. Ты сам говорил, что меня не любить невозможно. Правда? Говорил же, пап?
Марк озадаченно крякнул. Потом раскашлялся, чтобы скрыть растерянность, а Мелисса тем временем продолжала фантазировать.
-Мне бы только вырасти поскорее, завтра например. А потом я пойду к моему гномику и мы будем жить долго-долго и у нас будут маленькие детки, гномики, эльфочки и дюймовочки, а потом мы сделаем большой-большой сахарный пирог и ты будешь у нас в гостях….
Марк испугался, представив себе маленькую дочку, бегущую прямо в логово гномов.
-Мелисса, -прервал он ее тревожно. –Обещай мне что завтра ты никуда не пойдешь.
-Почему?-удивилась Мелисса
-Потому что это опасно идти к гномикам.
-Почему?-не понимала малышка.
-Ну вот представь себе, - в голове отца забрезжила идея . – представь себе что триффид полюбил козочку.
-И козочка полюбила его?- обрадовалась девочка.
-Да и козочка. И вот представь себе, триффид захочет поцеловать козочку.
-А как? У него что, рот есть?- засмеялась Мелисса.
-Вот именно что рта и губов у него нету. Но есть длинное и смертельное жало. Вот захочет он поцеловать козочку и ужалит ее. А козочка умрет.
-А потом?- затаив дыхание спросила Мелисса.
-А потом он ее съест.
-Съест? !- губы ее задрожали. – он же ее любит! Как он может ее съесть?
-Вот так дочка, - вздохнул Марк. – Вот так….Разные- не одинаковые существа едят друг друга даже если и любят. Особенно если любят, - добавил Марк для верности.
-Ты хочешь сказать, что мой гномик Зимородок съест меня?- малышка в изумлении даже привстала.
-Ну куда-ты, цветочек, - со смехом проговорил Марк, укладывая дочь обратно в постель.
-Да, именно это я и хотел сказать, -добавил он.
Девочка задумалась.
-Он не может так поступить со мной, - заявила вдруг она. – Он же не триффид! и у него есть рот и губы, а жала у гномиков нет, я на картинках видела!- Мелисса торжествовала.
-Но ты помнишь, что его зовут Зимородок?- объяснял Марк, замучавшийся от расспросов дочери. – А зимородок это птица.
-Ну и что? Я же не зернышко! – упрямо возразила малышка.
-Но тебя же зовут Мелисса! – с досадой воскликнул отец. - А мелисса- это мята, травка такая! Ты же помнишь, как я тебе показывал, как птицы весной клевали молодую травку?- Марк перевел дыхание. Если на этот раз она не поймет, то придется всю ночь ее сторожить, чтобы (не дай бог!) не убежала ночью за своим сказочным принцем.
-Видишь, даже имена ваши говорят о том, что вы разные и один может съесть другого. В данном случае птица зимородок может склевать травку мелиссу. Кстати эту травку зимородки любят больше всего!
Мелисса не отвечала. Марк видел, как она расстроилась, но все-таки решил убедиться, что дочка все поняла.
-Надеюсь, теперь ты не побежишь к своему гномику?- ласково спросил он ее.
-Пока нет, - с глубоким вздохом ответила она. И после небольшой паузы, с некоторой надеждой в голосе трогательно добавила - я еще подумаю завтра, может что-то можно сделать с нашими именами.
Марк улыбнулся и решил удовлетвориться достигнутым результатом. Он поцеловал дочку в лоб и пожелал ей спокойной ночи.
-Все образуется. Спи, малышка, и пусть тебе приснятся хорошие сны.


Молодая луна заглянула в окно и залила нежным ласковым светом детскую комнату. Девочка крепко спала и счастливая улыбка озаряла ее лицо. Во сне она стала бабочкой и полетела к своей доброй птичке зимородку, радуясь полету и необыкновенной удаче – ведь теперь они оба умеют летать и стали одинаковыми!

[Domovenok Kuzma]

Работа №3

Автор - http://www.tmgame.ru...php?nick=Peopkc

***
На землях мира Элинор в пещерах ящера хребта
Жил Бог по имени Кхадгор в далекие века.
В Эквиль, что жизнью правила тогда,
Он был влюблен - о том гласит молва.
«Ты ростом мал, - над ним смеялась та, -
Быть хочешь ты со мной? Так вырасти сперва!»
Кхадгор ушел к себе в чертог, позора не стерпя,
От безысходности из глаз закапала вода.

Слеза ударилась об пол, Бог лик свой опустил,
От удивленья тяжкий вздох в устал его застыл –
За миг вокруг него возник прекраснейший мифрил,
Подумал Кхад и вот что он решил…
Век в кузнице ковал и сделал наконец
Прекрасное творенье, искусства гномьего венец –
Огромных прочных два крыла и пару свадебных колец.
«Луна взошла!» - как требовал того, к нему зашел гонец.

«Ну, в путь!» - сказал наш Бог, поднявшись на утес,
Навстречу небу крылья распахнул и ветер их понес!
Кхадгор взлетел, себя к Луне вознес
И встал там твердо, во весь рост!
Взглянул в глаза Эквиль и гордо произнес:
«Ну, что, любовь моя, смотри! Как я? Подрос?»
Богиня ухмыльнулась, смолчала на вопрос,
Сказала Слово и магии поток ее к нему принес.

«Кхадгор, меня как сильно ты бы не любил,
Не станешь выше никогда, уж так устроен мир!
Поступок твой, признаться, поразил,
Но дерзостью своей меня ты разозлил!»
От стали блик Кхадора ослепил,
А меч в руках Эквиль его крыло пробил,
И Бог упал, остался он без крыл,
Не смог он покорить Эквиль, которую любил.

[Domovenok Kuzma]

Работа №4

Автор - Sadwizard

Запретная любовь

Гном Турнагор очень много курил.
Врач ту любовь для него запретил.
Мол, если будешь и дальше дымить,
Смерть может скоро тебя навестить.

Доктору гном рассмеялся в лицо,
В небо пуская из дыма кольцо:
В разведке ведь долго и так не живут
Без никотина там всех перебьют.

Зря легкомысленным был Турнагор,
С медиком мудрым затеяв тот спор.
Ибо сгубил все ж его табачок:
Враг разглядел на тропинке бычок!

Сразу достали из ножен клинки
Воины Эквиль, сильны и вертки.
Тихо подкрались к гномам беспечным.
Спите? Пусть сон тогда ваш будет вечным!

Словом, погибла команда разведки...
Выводы сами вы делайте, детки:
Если хотите врага побеждать
С этой привычкой вам надо порвать.

[Domovenok Kuzma]

Работа №5

Автор - -Клепочка-

Верный Пес Ану привел музыкантов и невольниц, потом радостно замычал и свернулся калачиком у трона. Под монотонное завывание духовых инструментов танцовщицы–рабыни плавно заскользили по каменному полу, извиваясь всем телом. Тяжело качались груди из стороны в сторону, бедра часто-часто вырывались на свободу сквозь высокие прорези узких юбок. Зал постепенно заполнился шумным весельем.
Только на вершине помоста не было радости. С привычным для всех задумчивым лицом на троне сидел Ослепительный Посланник Небес Рон и грустил. На минуту отвлекшись от своих мыслей, он остановил взгляд на прекрасной рабыне, танцевавшей в центре, и, встретившись с ней взглядом, сразу же понял, что спокойствию вновь пришел конец! Опять! Ослепительный Посланник Небес Рон с ужасом вспомнил прошлую весну и, не меняя выражения лица, напрягся. Голова уперлась в массивный золотой Символ Солнца, прикрепленный к трону еще его дедом.
«Символ Солнца!» – с ненавистью подумал Ослепительный Посланник Небес Рон.
Его прадед Ланс, удивительной судьбы правитель, авантюрист и храбрый воин за свою долгую жизнь успел оставить неизгладимый след в истории империи. Хитростью и силой ему удалось объединить все земли, начиная от владений диких племен и вплоть до поселений гномов. Он смог усмирить и подчинить себе дальние острова, населенные варварами и троллями. Его армия была непобедима, а империя процветала.
Ланс перенес столицу в Соли-Дор и пригласил лучших архитекторов для постройки дворцов и общественных зданий. Тысячи рабов трудились круглые сутки на десятках строительных площадок одновременно. Сотни искусных гномов были приглашены для украшения резных каменных фронтонов и фризов. Каменщики, плотники и скульпторы со всех концов империи стекались в столицу, движимые запахом больших денег.
И в зените своей славы Ланс объявил себя воплощением Бога на земле, сыном Солнца и Эквиль. А чтобы ни у кого не возникало сомнений, он во главе десятитысячного отряда отправился к Храму Солнца и верховный жрец вынужден был признать его божеством и присвоить титул Ослепительный Посланник Небес. Чтобы верховный жрец впоследствии не передумал, Ланс взял в жены его юную красавицу дочь.
Его дед Ослепительный Посланник Небес Атон первый ввел обычай, по которому взошедшего на трон правителя может коснуться лишь посвященный. Он же сделал культ Солнца законом, верой и основой всех отношений в империи. И теперь, по прошествии десятилетий, панический ужас гибели в пламени божественного огня отталкивал простых смертных от тела Символа Солнца. Легенда гласила, что непосвященный, прикоснувшийся к божеству, доживет лишь до восхода Солнца.
Верховный жрец храма лично отбирал прислугу для правителя среди своих монахов. Заодно он же поставлял невест для императорского двора, усилив, таким образом, свое влияние на процесс престолонаследия.
Именно это и приводило в ярость Ослепительного Посланника Небес Рона. Он медленно встал и, бросив в знак благоволения Верному Псу Ану золотой браслет, удалился в свою спальную комнату.
Ослепительный Посланник Небес Рон бесцельно бродил между колоннами, предаваясь печальным воспоминаниям. Три года назад он посетил Храм Солнца и увидел девушек монахинь, одной из которых предстояло стать женой императора и божества. Выбор был за ним, но, ни одна из них не приглянулась повелителю. Желтые монашеские балахоны висели мешком на изможденных бесформенных телах девушек, а выражения их лиц давно потеряли женственность. От страшной мысли, что одна из них займет место на ложе императора, ему стало дурно, и он сбежал в столицу с одним лишь Верным Псом Ану, бросив охрану и свиту.
Чуть заметно тряхнув головой, Ослепительный Посланник Небес Рон прервал эти печальные воспоминания. Но тут взгляд его остановился на наборе чудесной керамики, подаренной ему отцом в день совершеннолетия. Искусно сделанные большая чаша, черпак и бокалы были украшены орнаментом в виде прекрасных юношей и девушек, слившихся в любовных объятиях.
Он не смог сдержать себя и сильным ударом ножа разбил керамическую чашу. Не помогло! Воспоминания не давали покоя и порождали чувство вины. Перед глазами появлялись видения то лица то тела сегодняшней прекрасной танцовщицы, невольно сменяемые печальными глазами той, которая уже год не давала покоя его совести.
Верный Пес Ану сам повел ее тогда по длинному коридору западного крыла, ведущему в подземелье. Никто и никогда больше не увидел прекрасной девушки. Да и не мог увидеть! Любой, прикоснувшийся к телу Символа Солнца, просто обязан был сгореть! А Верный Пес Ану унесет эту тайну с собой в могилу, как и свою врожденную немоту! И только израненная память повелителя будет постоянно мучить себя мыслью об ошибке, страшной ошибке! Зачем он позволил увидеть ее соглядатаям верховного жреца!
Ослепительный Посланник Небес Рон закрыл лицо дрожащими руками и за несколько минут заставил себя успокоиться. Быть для всех Богом, оставаясь при этом человеком невероятно трудно. Но принять какое-либо решение было необходимо. Так Бог или человек, человек или Бог? Имеет ли он право на любовь, страсть, нежность, или потерял его еще при рождении, став наследником императорского престола?
Мысленно он вновь представил себе шеренгу невзрачных невест. И рядом с ними в таком же желтом монашеском одеянии сегодняшнюю танцовщицу. Ее формы не мог скрыть даже балахон, и они были так желанны! А ее взглядом можно было наслаждаться вечность.
Решение пришло само! Легко и спокойно! Осталось только позвать Верного Пса Ану…

[Domovenok Kuzma]

Работа №6

Автор - Gromir

Архистратег Пресветлый Аль-Койот был непобедим.
На своей огненной колеснице он парил над полями
сражений, сея смерть и прославляя свою госпожу –
Солнцеликую Эквиль. Но однажды осмелился взглянуть
на госпожу с любовью, и был навеки низвергнут
справедливыми богами во мглу болотных пучин.

ЗАПРЕТНАЯ ЛЮБОВЬ. ПРАКТИКУМ.

. . . . Шахтёр Громанов шёл по тоннелям насвистывая модный шлягер «Нет повести банальнее на свете, чем повесть о Громео и Джульетте» из кинофильма «Запретная любовь». На плече недвижимо покоился старый добрый отбойный молот, в кармане не позвякивало ни одной монетки. Хотя одна, конечно, там была, да позвякивать ей было не обо что.

. . . . Увидев впереди конец тоннеля, Громанов остановился, и тут же получил в спину чувствительный удар – это идущий сзади напарник Забугор налетел, не успев остановиться. Хотя, какой он напарник, если он просто дряхлый паробот первых моделей? Ну ладно, старейшинам виднее, кого в напарники давать.

. . . . Громанов окинул взглядом стену, прикидывая объём работ, и повернулся к Забугору:
- Ну что, консервная банка, начнём?
. . . . Услыхав утвердительное «хр-хрум-грум», гном скинул отбойник с плеча, перехватил могучими ручищами поудобнее, и вгрызся в породу. Вскоре жало молота провалилось в какую-то полость, что не предвещало ничего хорошего. На прошлой неделе сосед продырявил неуказанную на планах канализацию, теперь имя его забыто навеки – для всех он просто Вонючка.

. . . . Расширив проём, гном включил дополнительный фонарь и забрался внутрь. Полость представляла собой склеп, до тех пор, пока Громанов не раскурочил напрочь одну из четырёх стен, пусть и не нарочно. Вокруг стояли мраморные саркофаги, на одном из которых возлежала белокурая девушка с кинжалом в безвольно повисшей руке, а рядом с ней - бездыханный юноша, в богатых одеждах. Девушка чем-то приглянулась гному и он, почесав затылок, достал из кармана перочинный ножик. Брезгливо отбросив окровавленный локон, он срезал соседнюю, чистую прядь, так похожую на любимое гномами золото, и спрятал в нагрудный карман.

. . . . Неожиданный шум раздался со стороны лестницы, ведущей на поверхность, и гном поспешил ретироваться, не рискнув ввязываться в вероятную схватку только с отбойным молотом. Вдвоём с Забугором они быстро завалили проём в стене обломками породы и скрылись в темноте проходов.

Лирическое отступление.

Мрак склепа прорезает светом фонаря, под своды входит толпа людей в бархатных камзолах и склоняется над безжизненными телами. Один из них, Лорд Маньякки – почтенный старец со многими перстнями, воздев горестно свои руки, произносит:

-О, сын Тимур, ты умер! Что ж – с почином!
Ты жертвой пал моей давнишней ссоры
С семьёй врага – проклятым Капучинно!
Я, мести ради, своротил бы горы,
. . . . Но будет мир – Конфетта тоже сдохла.

. . . . Ему вторит другой старец, Лорд Капучинно:
- О, дочь Конфетта, свет моих очей!
Ты вся в крови! И платье в пятнах тоже,
Хоть взято на прокат… А ножик чей?
С рубином в рукоятке чёрной кожи...
. . . . Ну, что ж... твоя кончина – мир домам.

. . . . Один из слуг:
- Лорд Капучинно, бельмо на оба ваших глаза! Она жива, смотрите!

. . . . Конфетта немного шевелится, разжимает пальцы и роняет кинжал. Все изображают ещё более сильный испуг от резкого звука.

. . . . Лорд Капучинно:
- О дочь Конфетта, что же здесь случилось?
Когда Тимур испил отраву тут,
То чья же кровь во склепе сём сочилась?
И, кстати, платью твоему – капут.
. . . . А прачка наша год уже в декрете.

. . . . Конфетта приподнимается на мраморной крышке саркофага.

. . . . Конфетта:
- Мон шер папа'н, я вознесла кинжал,
Пронзить желая горестное сердце,
Как вдруг… осколок от стены отпал, –
И прямо в голову! Ах! Дайте полотенце…
. . . . Такой конфуз с моею головой.

. . . . Все присутствующие, кроме Конфетты, охают, ахают и суетятся, кто-то из-за спины передаёт полотенце цветов Динамо и с кричалкой: «Мы покой не ценим, мы не благочинны, но мы свято верим, в лорда Капучинно».

. . . . Конфетта вытирая разбитую голову:
– За рухнувшей стеной, в клубах, возник
Прекрасный гном, пароботов король,
Он строен, как беременный тростник,
И явно сильный, как кавказский тролль.
. . . . Уж я любила троллей, я-то знаю.

Мой локон срезал в близости от уха,
И сердце позабыло о Тимуре –
Пусть склеп фамильный будет Тиму пухом,
А я – с другим мечтаю об амуре.
. . . . Ведь мой конёк – запретная любовь.

Конец лирического отступления.

. . . . Месяц спустя, передовые отряды гномского ополчения ворвались в Лонгхольм. Небольшие разрозненные отряды защитников ещё удерживали несколько башен и укреплённые дома, но по всему городу уже начался грабёж лавок и пьянство – победители выкатывали из погребов бочки с самым дорогим вином и тут же черпали его огромными глиняными кувшинами. Громанов шёл по улице, закованный в броню и с топором на плече, осматривая один дом за другим, иногда только короткая схватка с хозяином дома немного замедляла продвижение. В одном из домов, в комнате на втором этаже из шкафа вдруг выскочила прекрасная девушка, которая бросилась к нему.

. . . . Гном инстинктивно выставил вперёд топор, но вовремя одумался и убрал его за спину. Девушка обняла Громанова и, глядя радостными, блестящими глазами, произнесла:
– Вот и ты, мой любимый, я мечтала о тебе с тех пор, как ты срезал мой локон…
. . . . И тут Громанов вспомнил склеп, локон и её – лежащую неподвижно на белом мраморе гробницы. Удивление промелькнуло в его глазах, он даже открыл рот чтобы произнести что-то банальное, но кинжал подкравшегося лорда Капучинно в миг перерезал горло гнома от уха до уха. Если бы лорд знал, что зачистная команда всегда состоит из двух напарников, возможно, он бы не выскакивал с кинжалом из своего укрытия. Замешкавшийся Забугор, громыхая старыми механизмами, подскочил к лорду и ударом кулака смял его голову, после чего, наклонившись к телу Громанова, диагностировал смерть напарника.

. . . . Руки Конфетты прикоснулись к полированной броне паробота:
– У-у-у… ты такой железненький… такой сильный… Я сразу влюбилась в тебя, как только поняла что ты – настоящий воин и мечта любой девушки!

. . . . Забугор в нерешительности замер и вопросительно произнес: «Гр-р… рум?»
– Ах! Ты такой милашка! Ещё и немногословный! У нас с тобой есть будущее! А знаешь…

. . . . Тут по лестнице прогрохотали шаги, и в комнате появился гном в полном доспехе с двумя адъютантами. Это был координатор групп зачистки, мастер Надум. Подойдя к телу Громанова, он убедился в отсутствии жизни, после чего отключил радио-маяк на спине Забугора, сигнализирующий о смерти напарника.
– Ну-с, как там тебя? Не уберёг ты своего хозяина. Следуй в пункт утилизации и демонтажа, от маршрута отклоняться имеешь право лишь в случае угрозы жизни гнома. Выполняй!

. . . . На его плечи легли белые руки в браслетах и перстнях:
– Ой, а вы здесь командир, да? Вы знаете, меня всегда тянуло к мужчинам, которые руководят… Вот вы – такой сильный, мужественный… Такой всегда может защитить слабую девушку от любых опасностей, ведь так?

. . . . Когда мастер Надум стащил шлем и стал поправлять усы, адъютанты отвернулись и, незаметно переглянувшись, ухмыльнулись.

[Domovenok Kuzma]

Работа №7

Автор - Gromir

САМАЯ-ПРЕСАМАЯ НАСТОЯЩАЯ ЗАПРЕТНАЯ ЛЮБОВЬ.
Только у нас и только сегодня!

. . . . Любовь Кузьминишна Запретная, которую все звали просто Любочка, была девочкой впечатлительной. Поэтому нет ничего странного в том, что когда она выросла, она стала женщиной впечатлительной. Впечатлительной женщиной.

. . . . Впечатляло её многое, если не сказать всё. Но более всего её душу ранили образы неравных взаимоотношений, когда нет и единого шанса на счастливый финал. Когда тяга сильнее всех запретов… Ах! Все эти Ромео и Джульетты, Щелкунчики и прочее, всё это доводило её до горячки, а в 17 лет даже довело до больничной койки. И как только она тогда выжила? Не понятно…

. . . . Утро того самого дня начиналось как обычно – Любочка пришла в дом знатного офицера Вендолина, где прибиралась по понедельникам и четвергам, по вторникам и пятницам поливала цветы, а также каждый день кормила кристаллических цыплят.

. . . . Дом встретил её гомоном детей – это Лонгхольмская начальная школа устроила своим питомцам экскурсию в дом настоящего рыцаря. Везде царил беспорядок, Вендолин печально сидел на своём обычном месте – в кресле у камина, через его голову был перекинут серпантин, с левым усом игрались сразу два маленьких шалопая, а ещё двое пытались приподнять ногу рыцаря, чтобы сунуть её в горящий камин.

. . . . Любочка закрыла за собой входную дверь и вернула на место перед порогом плачущего ребёнка, которого отодвинула оттуда, когда открывала дверь. По скрипучей лестнице она поднялась на чердак, откуда всегда начинала уборку, и, открыв чулан, столкнулась с маленькой девочкой, до ушей перемазанной шоколадом. Банка с вензелем «В» и уже почти без шоколада, была явно украдена из буфета печального рыцаря. Любочка успела только укоризненно поцокать языком, когда девочка вдруг всхлипнула и со словами: «Но я же люблю его!» - прошмыгнула мимо. Откуда-то сзади раздался звон стекла, а затем дешераздирающие крики: «Разбилась! Насмерть!». Как во сне, Любочка открыла разбитую балконную дверь и вышла наружу. Внизу, на мостовой, лежало маленькое, изломанное тельце. В горле Любочки вдруг встал комок, дышать стало нечем, и сердце бешено заколотилось. Прежде чем погрузиться в спасительную тьму она успела услышать донёсшийся снизу голос: «Ах, какая беда… Она так любила шоколад!».

. . . . Сознание неохотно возвращалось, Любочка шевельнулась и открыла глаза. Всё вокруг было белым, как будто в больнице, если бы не ангельский голосок, который раздавался совсем рядом. Любочка встала с ложа и, как во сне, пошла на райские звуки, которые с каждым шагом становились ближе и даже складывались в слова: «Валиан Зурабович, ну что вы делаете, вдруг кто-то войдёт? Ах!» Ещё не понимая смысла слов, девушка отдернула какое-то белое покрывало и поняла, что она всё-таки в больнице. Причём главврач испытывает симпатию к хорошенькой медсестре, что видно невооружённым взглядом. Медсестра бросила главврачу: «Нам нельзя быть вместе. Теперь все узнают…» - и прошмыгнула мимо оцепеневшей Любочки. Врач же растерянно вертел в руках скальпель, примеряясь к своим запястьям, и повторял: «Вы считаете меня легкомысленным? Но я же любил её…» Здесь рассудок девушки покинул своё вместилище, и она с плачем ринулась прочь.

. . . . Она бежала по каким-то коридорам, открывала какие-то двери, мимо мелькали плафоны и фонари дежурного освещения. Вскоре стены стали неокрашенными, да и вовсе неоштукатуренными, а вырубленными прямо в породе. Несколько раз над головой хлопали крылья летучих мышей, а один раз, в боковом проходе колыхнулся призрачный саван. Воздух стал сырым и угрожающе холодным, и тогда Любочка остановилась. А когда она остановилась, ей стало страшно. И рассудок – тут как тут, стал рисовать картины одна страшнее другой: голодные подземные муравьи рвут её плоть своими жвалами … Скованная страхом и холодом, девушка брела в никуда, пока, завернув за поворот штольни, не уткнулась головой в землю. Земля вдруг зашевелилась и резво отпрянула в сторону, оказавшись земляным големом. Вернее сказать – големихой, если судить по смущенному зацелованному пароботу, блеснувшему своей бронёй. С грохотом вскочив, паробот с укором бросил Любочке: «Ну вот. Теперь меня точно демонтируют» - и угрохотал в темноту. Стоящая рядом големиха вздохнула и рассыпалась на тысячи маленьких песчинок, горестно прошелестевших: «Я же любила тебя…». Дальнейшее можно описать привычным: комок, сердце, тьма.

. . . . Любочка пришла в себя в полной тьме. Лишь тихонько шелестели листья… Листья??? Руки нащупали совсем рядом шершавую кору дерева, обхватив которое Любочка облегчённо вздохнула. Неизвестно сколько прошло времени, но на востоке небо стало бледнеть, предвещая скорую зарю. Издалека донеслись звуки первого соловья, отчего девушка вдруг расплакалась и села прямо на землю: наконец-то эта кошмарная ночь позади! Когда в предрассветном сумраке стала различима тропинка, Любочка отпустила спасительное дерево и пошла по утоптанной дорожке. Куда она идёт, Любочка не знала, вокруг неё смыкались высокие деревья, а тропинка всё время вилась куда-то вверх, пока не привела к небольшой опушке перед уютной пещерой. Тут девушка почувствовала всю накопившуюся усталось, отчего тут же захотелось нарвать травы, набросать её в пещере и завалиться спать на весь день. Заглянув внутрь, она с радостью обнаружила, что кто-то до неё нарвал целую копну травы, в которую нужно только прыгнуть. Что она и сделала. Уже в полёте девушка вдруг почувствовала какую-то неправильность происходящего, ведь трава была – свежесорванная! С этими мыслями Любочка приземлилась на мягкую копну, из-под которой донесся полу-визг полу-рёв, а вернее и то и другое одновременно. Прямо перед ней появился могучий, загорелый гном, прикрытый только пучком соломы и одетая точно так же вдова-портниха из Лонгхольма. Любовники взирали на помеху измазанную землёй, травой и паутиной, пока не узнали в ней Любочку, а спустя мгновенье – человека. Вдова схватила платье и выбежала из пещеры, сверкнув пятками и рыдая, а гном, сменив пучок травы на более обстоятельную кольчугу, грустно обронил:
- С любимой больше не увижусь, и мне лишь остаётся пасть. Пусть битва с Ярованом станет мне последней… - слеза отчаяния скатилась по его щеке и капнула на кольчугу. Отчаяния было так много, что кольчуга в этом месте тут же заржавела. Рассудок Любочки привычно отключился.

. . . . Высоко в горах, цветёт раз в году цветок Эдельвейса. Древняя легенда гласит, что это сама мать-Земля дарит его отцу-Небу. Потому что только там, на самой вершине самой высокой горы, могут они встретиться и обменяться своим поцелуем – одним на рассвете, одним – на закате, отчего и остаётся алая помада Земли на щеках Неба. Если бы Любочка слышала эту древнюю легенду, разве бы занесли её ноги на самую вершину самой высокой горы в то неудачное утро? Она брела по диким зарослям эдельвейсов, не зная как спуститься с этой самой высокой горы, пока не наткнулась на… Небо отскочило от Земли, да так быстро, что несколько сотен звёзд сорвались с его нарядного чёрного плаща. Что там пророкотала земля своими вулканами, Любочка уже не услышала – оказалось, что она по неосторожности встала на краешек небесного плаща, и теперь её уволокло куда-то в вышину, где только холод и тьма.

. . . . Любочка неслась через необъемлемые пространства, мимо каких-то огромных шаров, похожих на светящиеся камни. Впереди приближалось красивое полотнище, похожее на молочный путь, рядом с которым стояла красивая молочная скамейка, на которой… О боже! Кажется, Любочка выкрикнула это вслух, потому что мужчина на скамейке, целовавший женщину, отпрянул и обернулся – это был Кхадгор. Эквиль нервно оправила платье и злобно прошипела:
- Ну всё. С меня хватит. Эти смертные уже везде… Прощай, Дорик, встретимся в новом мире – она взмахнула рукой и мир вокруг стал рушиться.
Последнее, что увидела Любочка, это грустные глаза Кхадгора, который смотрел вслед исчезающей Эквиль. Его губы беззвучно шевелились, складывая слова: «Я любил тебя». И тут разламывающаяся Вселенная провалилась в Великое Ничто.

. . . . Света нет. Нет и тьмы. Нет звуков. Но нет и тишины. Нет времени, так как нет направления, куда оно могло бы течь. Нет границ, так как нет пространства, которое они могли бы ограничивать. Великое Ничто. Неизвестно сколько времени и расстояния спустя, неизвестно в каком месте, маленькая кроха упорядоченного тянется невидимыми узами к пустоте. Вдвоем они породят всё, чего ещё нет – свет и тьму, пустоту и целое, время и пространство. Вдруг появляется звук Любочкиного голоса, он идёт неизвестно откуда – «дядечка Кхадгор, смотрите, наконец-то! Ой…» Кроха упорядоченного, испугавшись звуков, отдаляется от пустоты, и та грустно вздыхает…

. . . . А в Великом Ничто раздаются звуки кожаного ремня, опускающегося на голую попу Любови Запретной.

[Domovenok Kuzma]

Работа №8

Автор-Халцедон

Зимняя сказка


Посох Духа Зимы ударил со страшной силой оземь и в этом месте стало образовываться легкое облачко. Оно темнело, расширялось и раздувалось на глазах и выросши до размеров самого духа так, что заволокло его полностью, взорвалось вдруг белой снежной вьюгой. Ужасающие порывы ветра неслись по полям Элинора, увлекая за собой миллионы родившихся только что снежинок. Они кружились и бесновались в бешенном танце, радуясь своему освобождению и торжествуя. Спустя час неистовой пляски они стали выдыхаться - то одна, то другая опускалась на землю, чтобы дать себе отдохнуть немного. И тем снежинкам, которые задержались там внизу немного дольше, чем это позволено законами мироздания, уже не суждено было подняться в воздух опять. На эти снежинки ложились миллионы новых и новых снежинок, захотевших в свою очередь передохнуть. А те, - самые первые, да и вторые тоже, обречены были лежать под толстым слоем снежинок до наступления оттепели и умирать. Люди и гномы называли скопление таких снежинок снегом. «Ура!снег пошел!» -так радовались они и тем полным жизни снежинкам, которые летали в воздухе, влекомые жаждой открытия новых земель, и тем, которые быстро опускались к земле, желая поближе рассмотреть местность, а то и вовсе прилечь передохнуть. И даже радовались мертвым уже снежинкам, спрессованным в толстые слои снега. Что ж, им ведь не объяснишь, что снежинка хороша только, когда жива. Каждая из них обладала очень маленьким запасом жизнеспособности. И каждая из них знала, что если она проживет в воздухе Элинора больше суток, дух зимы может наградить ее исполнением любого желания, любого, которое только способен исполнить, ибо не все подвластно даже такому сильному духу природы.
Самой последней из темного клубка вьюги вырвалась молодая снежинка (у них не бывает имен поэтому мы просто будем называть ее просто- Снежинка). Сначала она тоже кружилась в хороводе со своими подружками, потом хоровод прервался и все они рыхлым облачком полетели к новой земле, чтобы там побалансировать между силой притяжения земли и крутящими вихрями холодных воздушных потоков направленных вверх вбок или еще куда –то, неважно куда, ибо ветер всегда непредсказуем и поступает так, как ему заблагорассудится. Так она путешествовала, танцевала и смеялась, радуясь жизни. Ветер исполнял все прихоти Снежинки, то поднимал ее одну (только ее!) на невыразимую высоту, так что трепетали все ее кончики. То вдруг внезапно помещал ее в самое сердце вихря и кружил вокруг подружек Снежинки – так, что она оказывалась в самом центре хоровода. Он смеялся и веселился так, как будто эта маленькая смешная снежинка в первый раз в жизни открыла радость таких игр.
В конце концов, Снежинка тоже устала, как и ее попутчицы. Ветер ослаб, оставшиеся в воздухе снежинки тихо кружились и, устав сопротивляться притяжению, неумолимо быстро снижались к гибельной земле.
Наша Снежинка чуть раньше немного оторвалась от своих подруг и теперь была в странном месте. Поверхность внизу была не ровная, а холмистая. Причем холмики были не красивой округлой формы, как это было пять минут назад, а пирамидальной и все они были разноцветные- красные, зеленые, синие… Снежинке понравилась их точная математически выверенная поверхность и она решила спуститься пониже. Вот так Снежинка оказалась на краю крыши домика, где жил Гром.
-Наконец-то буран затих,- услышала Снежинка.
Она услышала скрип открывающейся двери и увидела внизу самое странное, интересное и чудное существо на свете. Ее подружки наверное рассмеялись бы – что может быть интересного в этом монстре ужасного черного цвета с непропорциональными формами. То ли дело сама снежинка! Игольчатая, полупрозрачная, - словом идеальная! - кристаллическая форма. А содержание? Чистейшая Аш-два-о. И еще неизвестно из чего сделан этот монстр. Нет, конечно, они чувствовали, что и в этом чудовище тоже есть основа основ – вода, но непонятно что в этой воде намешано. А к смешанным связям, и, (не дай бог!) к связям с противоположностями (с огнем, например) снежинки обычно относятся скептически и всячески их запрещают и осуждают. Но сердцу не прикажешь (а оно у нашей снежинки было- в самом центре -восьмигранный кристаллик) и Снежинка поняла что влюбилась.
Так часто бывает- мы вдруг увидим кого-то полностью, совершенно на нас непохожего, сначала удивляемся необычному виду, потом начинаем искать что-то общее, находим это, и вдруг то что мы нашли, становится нам так дорого, что на остальных несоответствиях взгляд уже не задерживается. Уж не знаю, что она нашла в Громе и почему бы ее взгляду не задержаться на ком-нибудь более привычном и похожем…Парадокс, наверное, но природа мыслящих существ именно такова- то, что лежит на поверхности нам подсознательно кажется подозрительным… мы начинаем искать подвох, несоответствия, несомненно, находим их и…. проходим мимо. Так дикие звери, увидев в прериях кусок свежего мяса, лежащего в одиночестве, и ждущего кто бы его съел, зачастую проходят мимо, не тронув его, справедливо полагая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках, а бесплатное мясо в капканах.
Долго лежала на краю крыши Снежинка, укрытая от порывов ветра и гибельных лучей солнца старым шлемом Грома, закинутым им на крышу еще прошлой весной. Она наблюдала за Громом- как он колет дрова на растопку, как смеется навстречу солнцу по утрам, как он поет веселые песни, расчищая снег во дворе. За это время Снежинка стала совсем взрослой и потихоньку начала стареть, хотя по времени Грома прошло всего два дня - век снежинок недолог. Однажды Снежинка ощутила, что время ее пребывания на земле заканчивается - она стала цепенеть все больше и больше, иголочки на ее краях перестали пушиться и стали потихоньку крошиться. В довершение всего, она услышала как Гром говорил своему другу- «Сегодня я пойду в зимний лес. Посмотрим что приготовила нам зима» и поняла, что больше не увидит Грома. И вдруг ее озарило! Она ведь прожила уже больше суток и имеет право на исполнение желания! Только бы успеть!
Снежинка подтащилась к самому краю крыши и, собрав последние силы, скатилась с нее. Тут же ее подхватил ветер - друг и товарищ ее детских игр -и бережно понес по воздуху. Снежинка успела прошептать «Неси меня к Духу Зимы», прежде, чем ветер успел сменить направление. Ветер расспрашивал ее где она была так долго и совсем не замечал ее потрескавшейся формы, оплывшие края- для него она была все еще той молодой и беззаботной юной снежинкой. Так не замечает друг твоей юности седины и согбенной спины, когда предлагает пойти тряхнуть стариной и махнуть в горы с одним рюкзаком за плечами, не замечает наступившей старости и дряхлости даже у себя, потому что встретившись вновь, вы оба погрузились в беспечные воспоминания молодости и грань между прошлым и настоящим стерлась в миг...
Ветер бережно нес Снежинку и болтал без умолку, иногда бормотал что-то про себя, расспрашивал ее о чем-то, шутил, временами встряхивался и смеялся, вспоминая веселых подружек Снежинки и их хороводы, гадал- где же они сейчас? Внезапно он осознал, что Снежинка уже давно не отвечает ему. Он глянул на свои руки-вихри и увидел как она тихо рассыпается. Последний кристаллик ее, восьмигранный, в центре- раскрошился…. и… ее не стало!
Неделю не стихала пурга, неистовые порывы ветра бились в окна, двери, засыпали мертвым снегом дома. Потом все стихло. Он ушел оплакивать свою потерю.

[Domovenok Kuzma]

Работа №9

Автор - Sadwizard

Запретная любовь. У нее много воплощений. И у каждого своя история.

Детство
(Мама знает все!)

Душа ребенка – как чистый лист. На нем нет еще темных клякс предательства, серых разводов зависти, кровавой пены межрассовой вековой вражды, истоки которой сокрыты во тьме веков. Потому малышам, даже говорящим на разных языках, всегда проще, чем взрослым понять друг друга. А если еще и есть что-то, что их объединяет…
И пусть за покатыми дюнами задорно полыхали руины руин Соли-Дора и раздавался душе- и ушераздирающий гром боевых заклинаний, на золотистом пляже у заброшенного маяка беззаботная ребятня весело возилась, не задумываясь о принадлежностям к воюющим расам.
Два мальчика и девочка. Эту троицу свела любовь – любовь к морю. Возможно, их первая встреча была простым совпадением – так уж вышло, что они почти одновременно, нарушив все запреты, сбежали от надзора воспитательского ока на вожделенный берег.
С тех пор, при первой возможности, ребята старались выбраться в свой укромный уголок. Им было хорошо вместе. Вдоволь набегавшись и накупавшись, они частенько располагались рядышком на горячем песке, что бы полюбоваться белыми барашками, гарцующими на голубых волнах и поболтать.
- Я вырасту и стану великой воительницей, достойной несокрушимого Кхадгора – гордо заявила рыжая конопатая девчонка.
- А я прочитаю все-все книги на свете, изучу самые сложные заклинания и остановлю эту дурацкую войну! – уверенно произнес белокурый мальчик. Не то чтобы Добронрав был пацифистом, но сойтись через несколько лет в бою с друзьями ему решительно не хотелось.
Данко, третий и самый младший член их компании, как обычно, задумчиво промолчал, влюблено глядя на прекрасную Марионику.

Юность
(Есть, что мама не знает…)

Шли годы. Кипело горнило войны. Друзья продолжали встречаться, хотя встречи становились реже, и выбираться было все сложнее. Люди, и гномы старались подготовить подрастающее поколения к суровым боям, стараясь не упустить ни единой минуты.
- Добрик, только ты можешь мне помочь... я должна попасть в старшую группу! Лишь она допускается до тренировок с великим мастером Торадором! – Марионика умоляюще посмотрела на Добронрава, стиснув своими нежными, но сильными пальчикам, его ладонь.
- Солнышко, да что я могу сделать?! – мямлил смущенный парень, красный как вареный рак.
- Все очень просто! Я должна одержать сто побед над человеческим воином. Их зафиксирует мой магический меч. Но я боюсь, что не сумею… вот если бы соперникм был ты… ну пожалуйста, милый…
За «милого» из уст обожаемой гномы Добронрав был готов сам прыгать грудью на ее меч. И над пляжем зазвучал звон заплясавших клинков.

Молодость
(Ничего она не знает, эта мама!)

- Данко, золотце мое, ну поиграй со мной. Я принесла мячики! Лови!
- Мари, это какой-то неправильный мячик. Когда я ловлю его мне очень больно.
- Малыш, ну постарайся еще чуть-чуть. Мне очень важно научиться бросать его, тогда мастер Торадор возьмет меня в свои личные ученики! Ты понимаешь, как это важно для меня! Ну пожалуйста, еще одну партию. А я тебя поцелую… потом… если захочешь…
Мудрая не по годам женщина, уж она то знала, что влюбленный мальчишка ради такого пойдет на все.
- Лови мячик, радость, моя! Лови!
Странные мячики все норовили лопнуть в неловких руках Данко, не смотря на все старания…

Зрелость
(А все таки мама была права…)

Юный черный дракон задумчиво лежал на теплом песке. Рядом, сидел невысокий человек в синей мантии ученика мага. Они молча смотрели на набегающие на берег волны.
Вдруг в мерный шепот прибоя врезался предсмертный треск надломленной ветки. На берег вышла стройная гнома в оранжевых доспехах охотника за головами.
- О, Мари! Как мы рады тебя видеть… - Данко радостно завилял хвостом.
- Мальчики, я вас – еще больше. Мне как раз до выполнения задания Вестника на открытие четвертой лавки не хватает хвоста дракона и фляги крови недоученного мага…
- Ну ты и шутница… - тут Добронрав побледнел, глядя на то, как его любимая подруга вытаскивает из заплечного чехла секиру.
- Да уж какие шутки… - недобро улыбнулась Марионика, - кстати, Данко, отдельное тебе спасибо за то, что помог прокачать мне потренироваться со сферами бури… ой… с мяяяячиками… ну что, сами подойдете, или предпочитаете помучаться?

Эпилог
(Продолжение следует?)

Согласно исследованию известного биолога Дафура, драконы до 70 лет летать не умеют. Именно за этот трактат великий ученый получил золотую Кимихловскую премию. Потому, великий ученый съел бы, наверное, от злости свою шляпу, если бы увидел, как молодой дракон (судя по пятнам, едва достигший двадцати лет), не только стремительно мчится над волнами, но и еще несет в когтях довольно упитанного человека.
Что не сделаешь, когда на одной чаше весов научная гипотеза, а на второй – собственный хвост, да еще с допингом в виде разъяренной гномы, многообещающе машущей тебе вслед секирой.
Мы не будем отягощать вас какими-то мудрыми выводами и моралями. Полагаем, и так ясны опасности запретной любви. Скажем просто. Презрев все запреты и возлюбя ближнего своего, одним глазком все же приглядывай, где его секира, а где твой хвост.

[Domovenok Kuzma]

Работа №10

Автор - Bobuss

ПРЕДИСЛОВИЕ известнейшего литературного критика - кисс* Бопц-Бобусевича:

Ну-у-у, что-то, где-то, как-то, тут, вы, безусловно, найдёте. Образность, я бы сказал, определённая, у бОбуся(*Bobuss*) наличествует..., ясность местами. Свежесть, некоторая, временами переходящая в заморозки на почве. Впрочем, судите сами...

(*примечание: кисс - кандидат искусствоедческих наук




Запретный Плот

вместо эпиграфа:
*Штур-мо-ваать да-лёко мо-о-оре,
ПОС-С-СЫ-ЛАЕТ нас Стра-на-а...*


-1-

Дедов вызов застал меня на ступенях кхатогского Центра изящных искусств и ремёсел.
-Pljhjdj? Dyextr! - бодро протарахтел патриарх большой семьи гномов.
-???
- зЖорово, внучек, говорю)
-А-а-а, здорово, дедусь! Всё иностранными языками балуешься?
Роботизированные двери Центра щелкнули с изяществом гильотины, и искусно отправили на респ зазевавшегося нубика. Общий чат застрекотал восторженными комментариями. «Смерть - моё ремесло», - отозвалась рободверь.
Старейшина нашего рода молчал долго, потом разразился непривычно длинной тирадой: «Видеть совсем плохо, стал, потому, оЧепяток полно, в разговоре (ага, и лишних запятых тоже, - подумал я). Вот, все, нормальные, кругом, давно обмениваются звуками. Вербальное общение, как хорошо-то! (угу, особенно для оглохших от старости…, - я начал раздражаться). Молдой ты, а уже ретроград! Лана. Ты, эт, как дела, короче? Как издательство поживат?».
Я уже направлялся к станции монорельса «Кхатог – главный».
Трижды фантастика! Во-первых, моего деда бОбуся – более древнего, чем сам Элинор, мои дела с роду не интересовали. Во-вторых, основав 30(!) лет назад издательский дом «Бобусь & Сыновья», он быстренько к этой своей затее охладел, со всеми вытекающими последствиями. Ну, и, в-третьих, просто так дед мне в Приват не постучится - жди подвоха. Спрашиваете? Отвечаем…: «Нормально», а что ещё тут скажешь? К слову, дела вверенной мне фирмы «Бобусь энд Сыновья унд Внуки» шли неплохо.
Однако, вот и вокзал. Красная глазастая бочка – пузырь, она же «моник» - вагонка монорельса (визуальный стиль «Ретрофутуро» - a`la фантастика 50-х годов двадцатого столетия) бодро закрыв двери пред носом, лихо укатила за горизонт. Одарив меня массой свободного времени. Спасибо, что не визитом на респ.
Дед не стал тянуть тролля за хвост и сразу перешёл к сути (подвоху?): «Ну-у, нормульно, эт ха-ра-шё (я с детства дурею от его жаргона). Ты, внучк мой да-рагой, почту свою проверь, я те прислал там кой-чё…, так, типа мемуарофф». О-о-о, а я уж изготовился к затяжной беседе…, ну, и ладненько, вот и чудненько. Заглянул я в свой Ящик. И обнаружил там… нечто…, кое-е, собственно, и решился опубликовать. С согласия деда бОбуся, разумеется.



-2-

Итак, «Кой-чё».

Славной семьи нашей гномовской, младшенький Боппка, и вы, обалдуи,
Вам я, а равно, и гномам, и хумам поведать хочу гномской правильной речью о многом,
Это преданье, что сам я услышал когда-то, совсем в стародавние годы.
Пра-пра-прадед вас всех - Бобогор рассказал мне, когда я был юным
Для назидания, не ради победы над скукой, коей вообще не подвластен был
Старый ваш бОбусь, таким уж рождён.

Отрок, узнай, БобатЫрь – это корень древнейшего рода Бобонов. Кой позабыт и сейчас не вполне.
Из Чемпионов. И гнОмок вниманьем обласкан он, - статен, высок, и на мозг был отнюдь не обижен.
Воин могучий, чредой победительных битв, взял он, как приз, и гордился доспехом прекрасным.
Супом бобовым, однако, наш пращур питался, и часто, спать он ложился, всего-то водицы испив.
Дом же его был немало жилищу Унгора подобен, и до детали при этом. Проще сказать, если то,-
Проживал предок наш на дворе.
Года за три до великого страшного мора, персы, когда Элинора сметались бобонной чумою,
Деву прекрасную, славного рода Неноев встретил предтеча наш, был красотой покорён.
Страстное чувство, без меры его, полыхая, сердце БобУсси прелестной и юной
Ответным огнём вспламенило. Только напрасно, ведь с нищим безродным героем,
Род её древний сродниться, отнюдь не желал, и упорно. Как же, ещё бы, их предок -
Великий НеНой!
БОГ! Поручил ему! Лично! Спасенье на водах! Всех и всего, от большого Тэ-Эмозатопа.
Даже прислал чертежи и инструкцию к сборке, выделив время и, видимо, некую сумму…
Вижу я ясно с высот современной науки, - был тот НеНой - лоботряс гномоздяем полнейшим...
Впрочем, всё это - отдельная песенка, слушай –
«НеНой, как истый идиот, решил, что надо строить плот, поскольку, время «сыкономицца».
–Нет, ну скажите мне, к чему, зачем и собссно кому, вот, с этакй громадй корчицца? »
– гномотипический к всякому делу подход…
Вышел на славу, и выплыл из бухты огромный, на полгектара, с размахом сколоченный плот.
Парные твари явились к погрузке и хуманов двое, грустно, что оба мужчины, но, в общем, сойдёт.
Трудно той паре задачу пришлось бы решать размноженья, но для страховки сообщенье своё
Наш Господь повторил человеку, с Именем нику НеНоя подобным.
Краткий призыв содержащим. К унынью.
Жизнь спасена была в полном объёме. Но только, НеНоя плота в том заслуги не много.
Выплыл с женой, да зверья пара дюжин, от силы, …иных разметало.

Род наш поставил По-жизни, большие любовные пьесы, полные крови, и яда, и смерти, и лжи.
От Бобогора услышав о драме Бобэо с Бульеттой, лишь имена, изменив, и слегка окруженье,
Шэкс Величайший на веки прославил любовь этой пары. В нашем же случае, в дело вмешалась
Фортуна. «Эй, БобатЫрь!» - подмигнули небесные звёзды. И чудесно округлый животик,
Спесь у Неноев убавил, с любимым БобУсси смирил. Свадьба. И он в родовом их гнезде получает прописку (дед мой в том замке бобрецким работал, – «отпад»).


«Следующая остановка «Омакшан - третий»», - в сознание ворвался знакомый голос. Гнусавость типичная для робота - кондуктора. Я оторвался, наконец, от текста. Ого, оказывается, я на полном автомате загрузился на монорельс и, прозевав остановки Мёртвых земель, сейчас мчу по эстакаде высоко над Солидором. Вид сверху – изометрическая проекция. Примерно так, когда-то, видел этот Мир наш старейший бОбусь, правда, плоским, о реальном *стерео* тогда и не мечтали. М-да. Но, к чему вся эта история? Общеизвестная с плотом, по крайней мере?

Сытый герой, это ведает малый ребёнок, скучает. Что и уют, и комфорт силачу...?
Эх, БобатЫрь, знаю я,- скорбь твоя в том лишь, что радости Битвы тебе не доступны отныне,
Ты ведь поклялся до Срока, супругу свою не тревожить, будет спокойно ей в отчем дому,
К материнства готовясь трудам, своё чадо к рожденью лелея вести, - без вол-не-нья.
Нежность и Чувства твои не угасли, о, воин, нудно, однако ж, так в клетке любому орлу…
Вот уж и предок наш славный сказаньем про град Гномантиду увлёкся, кой в стародавние годы
Был Омакшанской водою навек затоплён.
Царство, что страшную Силу познаний в глубинах хранит..., его встретит и впустит,
Гномам был ход тогда даже в пучины морские открыт. И потому-то пустышкой мечтаний
Не стал услаждать себя пращур, он обзавёлся доспехом подводным у гоблинов мелких и лживых. Главное знал БобатЫрь, - это дело посильно ему.
На перешейке приморском, что так украшает оазис, шар головной, прикрепивши к наплечью,
В воды озерные он опускается с краткой молитвой, что знает и маленький гномик, -
«Хаюшки, Боги», - взмах ручкою в небо…, и вглубь!
В те времена, как и многажды позже и ныне, дарят друг другу подарки с девизом - извечная мода:
«Шоб захлебнулся той кровью Ероев, под мобом, что надоил ты стыд - срам потерявший к-зёл»,
Знаю я, трудно поверить рассказчика слову, но и по этакой славе соскучился предок.
Жаждал любой, пусть и с мобиком чахлым он схватки, в тесном доспехе ступая по дну водоёма, Видя вкруг битвы кипучие группы весёлых добытчиков реса, не устоял пред соблазном герой.
Углядев рыбо-деву по курсу, шаг свой немедля ускорил по донному илу,
Ратного дела потеху уже предвкушая.

Но к изумлению, вдруг он напевное слово Русалки, чётко звучащее, будто не в водах, услышал, -
- «Здравствуй-ка, гномский мушщинка, а ты мне поможешь?» - Вот это да! Уж, какая тут сеча…
Даже не ведал никто, чтобы мобы болтали, с самых времён Элиноротворенья, пожалуй…
Да, ну, и надо, наверно, узнать, в самом деле, что ж за помощь потребна, сей деве подводной.
По-своему милой…
- Как так, у Вас, вдруг заело застёжку? Где? Покажи…те…, ну, ясно, минуту, сейчас.
Кто бы подумал, что в мире подводном и диком, вообще застревающих «молний» проблема бытует.
Однако…, ниже спины начинаясь, застёжка собой рассекала рыбий, гребною лопатой
Раздвоенный хвост.
Объяснилось всё просто. Неподалёку отсюда, в конторе по найму, вербуют работниц.
В прокат выдают им под вычет с зарплаты, погляди-ка, какие прелестные жабры
Также, хвостик-скафандр, чтоб на месте одном им скучать не пришлось.
Выдумки же о Русалках, как бы, песней своею моряков завлекающих к краху, сочинения глупых эрото-хумАнов,
Смысл имеют обратный той истинной Правде, что песней своею, эти девы сообщают судов экипажам о банках и мелях подводных. Такова их работа. А случайно,
Нет ли спичек у гнома? Покурить – страсть охота, сырость в лёгких – не сахар.
Дева, кстати, и плотик в волнах примечала. Очень близко, пожалуй,
В полумиле примерно.
Переход недалёкий и подъём на поверхность, взгроможденье на плотик, всё никак не отметил
Наш турист и подводник в сознанье своём.
На плоту он увидел, в освещении небесною твердью изумруд её глазок, ручки – ножки и шейку.
Не русалки увидел, – прелестные гномочки формы, и понял – Пропал.
При привычном и ярком бессолнечном свете, также понял наш пращур,
То, что очень счастливо, потому, как и страстно
И, о чудо! Ответно –
– Влюблён
…
Образ БобУсси нежной, прекрасной и, главное, первенца ждущей, в сознаньи истаял
И жизни семейной своей, что не просто так нАчал, БобатЫрь наш неверный
Устроил вполне натуральный расформ.
Не обломок ли чуда порочной неноевой мысли, в озера тихую заводь столетий волнами прибило?
Хотя, полагаю, не стоит на плотик, пеняя из Древеня сбитый, Факт отрицать, тот, что пращуром древнего нашего рода был конкретно, и явно вполне очевидно -
- Похотливый козёл.
Горестно мне, но провёл я Анализ, что мудрецами из ГАН`а - Гномской Наук Академьи, был признан научным высОко:
«В любом поколеньи, из четверых представителей славного рода Бобонов только один, к моему сожаленью большому, полностью гена блуднОго порока лишён»…
А за «козла» мне ответить ни грана не сложно. И всякий, имеющий разум, то узрит, несомненно.
Вопль тоски бессловесный, обуявшей внезапно сверхчуткое женское сердце БобУсси, с
колдовства наважденья личину сорвал.
И обличие этой, как бы гномьей псевдо-русалки, слетело. С духа Вводного – мага мощного в злобе своей. Кого падший (морально) наш воин, на плоту возлежа, так лелеял в объятьях..
Что за… диво, однако? В любовном угаре БобатЫрь-то, тьфу, пакость! Занятья продолжил.
С существом тем. По-природе двуполым.
Нет, слов не имею я больше… даже букв...
Умолкаю.
…
ЕропланЁров могутные стаи тогда закрывали всё небо, в водах кишели суда потаённого хода.
Мир был техничен не словом, - делами, весь век тот. Гномы и хумы, однако ж, долго, столетья,
Всю Силу Познаний Заветных сливали, прямо сказать, так засунули в ...топку – невежды.
Мощный и славный корабль *Бронетёмкин Поносец* в озёрных водАх Омакшана тогда под парами Грозно стоял, потрясая величьем и мощью суровых бортов и огромных надстроек, боле всего ж -
Какапультных орудий гигантскою башней.
В рубке своей, командор и Заслуженный шкипер «Гномфлота», дальнего взора прибор принимал из ремонта.
И, проводя испытанье, увидел в предакватории порта он плот, а на нём… безобразную сцену…,
Я бы сказал, - так картину безумно развратного свойства…
Что и не снилась мудрейшим созданиям Мира, скажем таким, вот,
Как робо-философ Стократ.
…
Сам командор, лично, высчитал пеленг на плотик порока. Отдал команду «Прицел» батареям.
Ну, а чуть позже - «Огонь!» прозвучало…
«Бан!-Бан!-Бан!», - какапультные залпы взревели и тысячи фунтов фекалий,
Посланных главным калибром,
Ударили в плот.
..............................
-3-

Вагончик нырнул в тоннель. Это надолго. Можно пока обратиться за разъяснениями;
- Деда, не очень занят? Минутку сыщешь?
- Всегда))
- Дед, колись, с чего это ты в поэтико-эпистолярный жанр ударился? Я от тебя предыдущее письмо год назад получал. Подвох чую…
- Тут, такое дело. Дошли до меня слухи. Ты не подумай, я сам млодой был. Вот, помнтся, на хумочку запал. Кгхм, мну извращенцем, тогда, клеймили собраты…Имя исчо у нёй такое было, нежное… Мушка…, Маня? Нет! Цитрусовое, такое…, как бишь…? А! Вот! *АпЕлЬсИнКа*)))
Древний бОбусь попраздновал немного Победу над склерозом, потом продолжил -
- Как бы этто, сказать, ну, я к тому енто, что, вот, среди хуманов встречаются гномики, в латентной форме, но, вот, что бы наоброт…
………
- Дедусь, основной источник твоих слухов, Бобряк-младший изошел прыщами на почве юношеской гиперсексуальности, теперь видимо они спустились на моСК… Если же это сплетня *мэйд ин* братья «мальчики – Бобунчики», цена ей также медный грош. Поклонники всего прекрасного и зелёного сутками напролёт торчат в метро. Строят глазки Дриадкам. Я далёк от навешивания ярлыков. Особенно таких, как «зоофилия», но…
- …и?
- Мой интерес к хуманам чисто гастрономический.
- Весь в меня))) лана, людоедик, до связи, тепрь буду спать спокойно)

М-д-а-а, надо чаще общаться…
Моник выплюнулся из кишки тоннеля и стал плавно затормаживаться. Конечная. Высоко над головой смыкались прозрачные своды купола. Там, снаружи, в зеленоватых водах Омакшанского озера тенями проносились подводные монстры. В водном полумраке роились вспышки боёв, - фарм шёл своим чередом. А мне предстояло изучать, здесь, внутри «аквариума наоборот», устрашающие Величием руины легендарной Гномантиды. И бороться с тоскливыми мыслями.
Эх, дед, дед. Мне бы, старый бОбусь, твои заботы…
Я люблю этот Мир, не смотря, даже, на то, что он неуклонно становится всё убийственней для собственных творений. Мир, где Хаи с трёхзначными лэвелами колонизировали планету Маг-с, но любая серьёзная боевая операция Межкланового Общего Совета Координирования (МОСК`а ) гномов неизбежно захлслуживается под подвижными лавинами мобов, управляемых хуманскими Стратегами. Где прочность периодически дорожающих боевых скафандров тает в кошмарных природных катаклизмах, и в дурацких мелких происшествиях. Где самый безопасный вид техники – архаичный монорельс. Так как сверхскоростные аэротакси шлёпаются с неба, причём с удручающим постоянством. А древняя система телепортов разладилась. И с тридцати трёх, в периоде, процентной вероятностью отправляет клиентов прямёхонько на респ. В разобранном виде. И где даже «магия», - синоним «смерти». Но…
Дед, мой дорогой, есть напасть более страшная, для всякого мыслящего существа, чем даже половые девиации. И есть монстр, от которого не спасёт ни один доспех, ведь главный враг разума прячется под его шлемом. Имя Монстра – Сомнение.
Закравшееся ещё в пору ранней юности подозрение, что Свобода Воли иллюзорна, с годами превратилось для меня в идефикс. То есть идею, буквально сводящую с ума. Редкую ночь не вижу я повторение бесконечного назойливого сна о стране Запредельных Духов. И часто, даже не просыпаясь, кричу от жуткого видения «Запридухов» - паразитов, порабощающих и обращающих в марионетки воинов, и даже фармеров(!) обеих рас с помощью специальных молельных машин -
- «Лопутопофф» и «Нету букафф».


вместо послесловия:
Из публикации в вечернем выпуске газеты *Вестник Кхатога*:

…Вот, как в интервью нашему корреспонденту Гы.Гы. Бобуссянцу, прокомментировал историю написания этого (конкурсного?) произведения ЗагСС (Заслуженный деятель изячных искуссьтв гномской АССР) Bobuss (бОбусь):
«Я, будучи (от природы) мудрым гномом, приступил к работе с конца, т.е. написал послесловие. Причём, очень оригинально стилизованное, как бы в прямое подражание известнейшему из Великанов, - *Ай да бОбусь, ай да сукин сын!*. Естессно, весь остальной текст написался на «раз, два, три»…».
- Такой, вот, секрет мастерства...

[Domovenok Kuzma]

Работа №11

Автор - Gromir

«Разум твой – враг твой»

Табличка на палате интенсивной терапии.
Четвертый этаж Лонгхольмского
психо-неврологического диспансера.

ВОЗЛЮБИ БЛИЖНЕГО СВОЕГО, КАК САМОГО СЕБЯ.

. . . . Утро пришло с привычными криками ночной стражи: «Просыпайтесь жители Кхатога, мы уходим…». Да, спать, когда стража уже не ходит по улицам – чистое самоубийство. Гродригес, конечно, слышал, что есть районы Кхатога, где на ночь можно даже не закрывать двери на засов, но ему это всегда казалось глупыми враками, тем более он-то сам жил здесь, в Заброшенных Овощехранилищах, или коротко – Заброщах.

. . . . Заброщи – это отдельный город, отдельные жители, даже стража отдельная - из местных, которые не потеряются в ночном тумане и не подарят свой скальп и экипировку случайной банде, возвращающейся с дела. Вот и Гродригес – гном из местных, чувствовал себя в Заброщах, как рыба в воде, и, как и все вояки-наёмники, даже пользовался особым авторитетом.

. . . . Вскочив с тюфяка, гном ровно пять минут разминался с мечом – до первого пота, затем распахнул ставни и выставил в окно куклу головы, сделанную из старого мешка набитого соломой и разрисованного угольком. Привычный свист раздался за окном, и палка в руке дёрнулась – это арбалетный болт пробил куклу насквозь. Ох уж эти соседские мальчишки! С детства мечтают попасть в банду. И не лень же им всё утро караулить…

. . . . Сегодня был славный денёк – богатый папенькин сынок из столицы пообещал увесистый кошель с золотом, всего лишь за то, чтобы Гродригес проводил его с друзьями к старому маяку, да по пути охранял от хуманских засад. Дело было плёвое, и тяжесть ещё не заработанного золота почти явственно оттягивала пояс. Это ощущение было настолько приятным, что сборы в дорогу пролетели незаметно.

. . . . Встретились они у пароботов. Папенькин сынок был расфуфырен до невозможности – тут тебе и пояс для эликсиров от «Дольчегора и Габанора», и сапоги с узнаваемыми тремя полосками… Пф! Да уж, правду говорят – есть деньги у папы, значит нет характера у деток… Ну, лишь бы и мне перепало денег, раз родителей даже не помню - так думал Гродригес, не забывая при этом посматривать по сторонам.

. . . . Соли-Дор – место обманчивое: то тишь и благодать, то кровавая мясорубка. Вот и сейчас – вроде даже птички чирикали, полуденное солнце припекало и расслабляло, а спустя мгновенье – на небольшой отряд гномов с улюлюканьем неслась ватага хуманских разбойников, которые гордо именовали себя «Защитниками переходов». Что за «переходы» и почему их нужно защищать – не знали даже сами хуманы, что давало гномам повод для неисчерпаемых шуток над своими недалёкими противниками. В этот раз Гродригесу наверняка не поздоровилось бы, однако рядом проходила ватага гномов, не замедливших вступиться за соплеменников.

. . . . Сеча была жаркая во всех смыслах этого слова – распаренные люди и гномы, одетые в раскалённую на солнце броню, размахивали самым разнообразным оружием, но непременно тяжёлым и острым, едва успевая смахнуть со лбов льющийся градом пот. Гродригес был в самой гуще сражения, когда точный удар чьей-то палицы в один момент вышиб у него сознание, память и стоящий перед глазами заветный кошель с золотом. Но прежде чем багровая вьюга закрыла собой залитые солнцем руины Соли-Дора, вспышка на сетчатке его глаз запечатлела образ белокурой воительницы с прекрасным ликом, самой прекрасной из всех, что когда-либо опускала палицу на его шлем.

. . . . Влюблённый не видит ничего, кроме объекта своей любви. Поэтому, когда к Гродригесу вернулось сознание в одной из палат Кхатогского военного госпиталя имени Гроденко, он не увидел рядом со своей кроватью пожилую гному-санитарку, не увидел соседей, играющих в шашки на одной из коек, не увидел пятерых заброщевских шалопаев, пришедших проведать своего героя и кумира. А увидел он ослепительное белое сияние, в лучах которого сидела рядом с ним белокурая красавица-воительница, в волнении ожидающая его поцелуев. Что и не замедлил сделать наш отважный гном.

. . . . Вечером новостями бурлил не только госпиталь, но и весь Кхатог. Шутка ли – контуженный ударом палицы гном, влюблённый в ту, что его сразила, принял санитарку за возлюбленную, за что был контужен вторично, но уже табуреткой. Да-да, той самой, на которой сидела пожилая санитарка, пока охальник не полез к ней целоваться. Что случилось потом? Ясное дело – отправили бедолагу в психушку, к профессору Крагору. Ха-ха! Парниковые фермы?! Как бы не так! Удачное прикрытие и ничего больше, поверьте! Охрана? Да нет там особо охраны… Э-эй! Шалопаи, а вы чего выспрашивали-то? В общем, всякие разговоры-пересуды имели место быть вечером того дня, в передовом поселении Кхатог.

. . . . В Лонгхольме же, всё обстояло не так весело. В закрытом крыле психо-неврологического диспансера, доктор Ирия Марковна Кашпировская, принимала у себя необычную пациентку.
- Так вы, милочка, утверждаете, что любите гнома, которого сами же и сокрушили? Любопытно, любопытно. И что… Крепко любите?
Плечи пациентки вздрогнули от едва сдерживаемых рыданий:
- Больше жи-и-изни-и!
- Так-так. И, говорите, если бы не законы Элинора, запрещающие любовь человека и гнома, то сбежали бы в Кхатог?
- Да-а-а! – и рыдания явственно раздались из-под копны спутанных белокурых волос.
- Занятный случай. Вот что я вам скажу, милочка, вы у нас пока полежите, отдохните, а я ночью литературу всякую почитаю, поищу что-нибудь, и мы с вами завтра ещё раз пообщаемся, договорились?
. . . . Не дожидаясь ответа, Ирия Марковна кивнула двум огромным санитарам, делая знак сопроводить пациентку в палату закрытого типа. А примерно через час, уборщица обнаружила обоих санитаров спеленатых в собственные халаты и с кляпами в небольшой подсобке. Влюблённой воительницы же и след простыл.

. . . . Той же ночью, неизвестные проникли в Кхатогский психиатрический санктуарий и, обездвижив персонал всей ночной смены, выкрали одного из пациентов. Когда пациент прощался с соседскими сорванцами у дверей своей хибары, он поблагодарил их за оказанную помощь, хотя вид его не выказывал ни капли радости неожиданному освобождению. Гродригес (а это был именно он) прикрыл дверь и со стоном упал на свой тюфяк. В его голове теснилась безысходность и отчаяние неразделённой любви. Ему было так плохо, что он даже не сразу услышал тихий стук во входную дверь, а когда услышал – с трудом нашёл в себе силы встать и открыть её. На пороге стояла она – его белокурая любовь.

. . . . В сизый предрассветный час, когда заброщные банды вовсю делят ночные трофеи, две фигуры в тёмных плащах с надвинутыми капюшонами, незамеченными проскользнули по улице к дому Гродригеса. Не было на своих привычных местах зорких соседских мальчишек – они мирно посапывали в кроватках, довольные собой и прошедшей ночью. Не было засова, запирающего дверь в дом Гродригеса – ведь любовь лишает осторожности. Спящие влюблённые, обнявшись во сне, не услышали тихих шагов рядом с кроватью. Только ночной сверчок услышал тихий разговор, да только не понял слов:
- Да, Крагор Арчибальдович, это именно она, моя пациентка. Совершенно невероятный случай. Как рассветёт, я дам Вам почитать свои записи.
- Ирия Марковна, но вы уверены? Она выглядит такой… нормальной?
- Да, у меня с собой полная стенограмма наших бесед, Вы всё увидите сами.
- Тогда пойдёмте, дорогуша, не будем мешать их счастью, раз уж оно сложилось так витиевато и непросто…
. . . . Две фигуры вышли из дома Гродригеса и прикрыли тихонько скрипнувшую дверь. Спустя секунду две свистнувшие стрелы сразили незваных гостей, сбив их с ног. Ведь сколько времени нужно мальчишкам, чтобы как следует выспаться? Всего ничего!

. . . . Утренний ветерок промчался по улице, потрепав чёрные плащи на двух неподвижных телах, забрался под материю, потрепыхал капюшоны. Вырвав из остывающих пальцев листок, пронес его через все Заброщи, ударил о стены ещё не открывшегося Аукциона, подхватил и опустил на водное зеркало городского фонтана на центральной площади. Вода быстро напитала бумагу, размывая чернила слов:

. . . . «…поступила в Лонгхольмский психо-неврологический диспансер с контузией головного мозга, лечащий врач Ирия Марковна Кашпировская… у пациентки нарушена самоидентификация личности, вследствие чего, она считает себя влюблённой в гнома… проведённый осмотр показал, что она является полноценной гномой, захваченной на днях, в стычке у маяка… на самом ли деле существует гном, которого она случайно ударила по голове, мы, скорее всего, никогда не узнаем…»

[Domovenok Kuzma]

Работа №12

Автор - - Barbudo -

Запретна любовь.

… И снова бой, мне нет спасенья,
Я трепещу, дрожу, стенаю…
Следя за россыпью каменьев
От яда верно погибаю.

Я влюблена... нет, одержима!
Тебя на гóре повстречала,
Оглушена и недвижúма,
Смотрю в костлявое забрало.

Любви запретной нет прощенья,
Тебя должна я ненавидеть,
Но волю гасишь укрощеньем,
И… не могу тебя обидеть.

Ты ослабляешь, разрушаешь
Броню… и, в сердце нож вонзая,
Пускаешь кровь, бег ускоряешь,
И снова бьешь, темп не сбавляя…

И благородство не поможет,
Бессильна подлость, не укрыться
От ярости, что душу гложет,
От натиска, что в бой стремится.

… Быть не позволят боги вместе,
Но в мыслях только ты один.
Смертельный, роковой, чудесный,
Стихий коварных Властелин!


Да уж, какой гном ВС не любит? .

[Domovenok Kuzma]

Работа №13

Автор - - Barbudo -

… Его глаза не мигая смотрели перед собой. В темном омуте зрачков отражались золотистые локоны и тонкие черты бледного красивого лица. Это было лицо из его воспоминаний, лицо из его прежней жизни…
… Ее звали Злата. Впервые увидев ее, Гвилт понял, что пропал. Он безнадежно, отчаянно влюбился… как мальчишка. По сути, он и был мальчишкой. Желторотый юнец, мечтавший прославиться и стать отчаянным рубакой, могучим воином, без устали разящим гномов и ужасных тварей. Красивая, гордая воительница овладела помыслами юного воина, лишила покоя и сна. Отчаянно робея, он пытался завязать с ней знакомство, в надежде добиться расположения девушки оставлял ей цветы, неделями не вылезал из паучьего логова, чтобы купить незатейливые, но доставшиеся непростым трудом украшения. Ему казалось, что его мечта готова ответь взаимностью, и счастье со Златой уже не за горами…
… Он помнил ту встречу в пригороде Соли-Дора, когда молодые воины одного из кланов преградили ему дорогу, а затем молча и методично били, намекая, что он выбрал неподходящий объект для обожания. Он помнил надменное лицо со шрамом, обитый железом сапог на своей щеке и полный презрения голос: «Забудь про нее, нуб». Он понял, что ему запрещали любить ту, что стала дороже жизни.
Он не помнил, как поломанный и окровавленный полз по Мертвым землям, не помнил, как избежал встречи с патрулями гномов, не помнил, как оказался в сыром мрачном подземелье… Но он хорошо помнил, что произошло там.
Он видел ее потом… наблюдал издалека, восхищаясь такой родной и одновременно далекой красотой. Он знал, что за Злату придется бороться, убивать за право обладания ею. Да, он изменился. Стал быстрым и сильным. Его ярость и ненависть придавали ему сил. Он нашел обидчиков. Он запомнил смерть каждого, кто стоял на пути его любви. Он потратил месяцы, чтобы забрать жизни тех, кто осмелился смеяться над его чувствами…
… И вот она здесь. Его Злата. Его любовь. Такая беззащитная, неподвижная... Когда на нее напала толпа гномов, он был рядом – он всегда приглядывал за ней, когда она спускалась сюда… Он рвал на части бородатых карлов, сминал их броню, терзал мягкую плоть. Он не пощадил спешивших на помощь девушке сокланов, ломая хрупкие кости тех, кто снова хотел лишить его мечты. Он впивался клыками в морды уродливых созданий подземелий, которые спешили на кровавый пир, привлеченные запахом крови. Он был один против всего Элинора и был готов бросить вызов даже богам. Что ему было терять, кроме мечты? Все, что когда-то имел, осталось здесь, под землей. И она тоже останется. Никто и ничто не запретит им быть вместе.

[Domovenok Kuzma]

Проза

Работа №1, автор Халцедон

4,2+5,7+8,7= 18,6

Работа №2, автор Халцедон

4,5+5,7+9,7=19,9

Работа №5, автор -Клепочка-

4,7+8,5+12,7=25,9

Работа №6, автор Gromir

4+8,3+10,3=22,6

Работа №7, автор Gromir

4,3+7,3+12=23,6

Работа №8, автор Халцедон

4,3+5,3+8=17,6

Работа №9, автор Sadwizard

4,4+8,4+13,3=26,1

Работа №10, автор Bobuss

4+6,7+9=19,7

Работа №11, автор Gromir

4,4+8+11=23,4

Работа №13, автор -Barbudo-

3,3+8,3+11,5=23,1

Первое место - Sadwizard
Второе место - -Клепочка-
Третье место - Gromir
Четвертое место - -Barbudo-
Пятое место - Халцедон

[Domovenok Kuzma]

Поэзия

Работа №3, автор Peopkc

3+6+9=18

Работа №4, автор Sadwizard

4+8+12=24

Работа №12, автор -Barbudo-

4+9+13=26

Первое место - -Barbudo-
Второе место - Sadwizard
Третье место - Peopkc