Опубликовано 17 Июнь 2012 - 00:03
РАБОТА №18.
Брук с опущенной головой сидел за столом и деревянной ложкой уныло ковырял в большой глиняной миске картошку с гусиным мясом. Рядом с ним сидела многочисленная родня и шумно чавкала, стучала, шелестела и переругивалась. Хотя Брук занимал почетное место во главе стола, его реальное положение абсолютно не соответствовало статусу главы семьи.
Его изрядно располневшая жена Сильвия, раскладывая детям по тарелкам добавку, обыденно, не повышая голоса, ругала мужа за нерадивость и бесхозяйственность. Тощая, с гордо задранным крючковатым носом теща Эльза поддакивала дочери, с презрением поглядывая на Брука.
Внезапно, несколько месяцев молчавший репродуктор на стене, ожил и с хрипом и скрежетом произнес.
- … славные воины на полях Соли-Дора и днем и ночью ведут ожесточенные бои с превосходящими силами противника. Защитники Лонгхольма своим героизмом кхршркхххх….
Репродуктор так же внезапно умолк. После непродолжительной паузы озабоченно проскрипел дед Пихор.
- Видишь, какое дело! Война уже совсем рядом, а у нас забор не чиненный! А вдруг завтра гномы появятся?
- С таким хозяином у нас скоро одни развалины от хутора останутся! – Продолжила излюбленную тему Сильвия.
- А я ему еще три дня назад про забор напоминала! – Буркнула теща.
Брук быстро доел, облизал ложку, выбрался из-за стола и, продолжая смотреть вниз, вышел во двор.
- Папа пошел чинить забор! Папа пошел чинить забор! – В восемь глоток заорали ему вдогонку дети.
- Чего его чинить, то? – Тихо прошептал себе под нос Брук. – Гуси и так не пройдут, а гному даже новый забор на один удар топора.
Он вышел, хлопнув дверью, и направился к сараю, где были припрятаны его любимые силки и капканы. Единственной радостью в этой жизни для Брука осталась охота. Он мог с утра до вечера бродить по тенистым Медвежьим Лесам или неподвижно лежать в засаде среди густых зарослей кустарника в Соли-Доре. Охота приносила ему успокоение, позволяла не слышать противный голос тещи и не видеть презрительную ухмылку жены.
***
Уже начало темнеть, когда в ворота громко постучал рукоятью меча Гаслан. Его впустили, напоили с дороги ключевой водой и предложили поужинать. Пока Брук со старшим сыном протирали взмыленного коня и засыпали в ясли овес, Сильвия вместе с тещей быстро накрыли на стол.
Гаслан, смывший с себя дорожную пыль, чинно сидел на лавке рядом с Бруком. Раскладывая по мискам кашу с гусиными окорочками, Сильвия самую большую порцию положила Гаслану. Когда все наелись, и дети отправились спать, дед Пихор, благоговейно улыбаясь, принес бутылку ореховой настойки.
Выпив рюмочку, Гаслан внимательно осмотрелся, нашел взглядом репродуктор на стене и поинтересовался.
- А почему вы новости не слушаете?
- А чего там слушать? – Мрачно ответил Брук, встал и постучал по деревянной коробке репродуктора.
- … сотни добровольцев вступили в славные отряды ополчения, и дают отпор коварному агрессору на подступах к Лонгхольму! Каждый, кто способен держать меч в руке должен исполнить свой патриотический долг и кшшрххх… - Откликнулся голос невидимого диктора и тут же затих.
- Некому у нас починить репродуктор! – Язвительно проквакала теща. – Старый он у нас, лет тридцать назад устанавливали, а у хозяина руки кривые, он вообще ничего починить не может!
- Кстати, о хозяине! – Гаслан нахмурился, подтянул к себе большую дорожную сумку и извлек из нее стопку документов. – Есть у меня повестка для него! Администрация Лонгхольма приняла решение о привлечении ополченцев к боевым действиям по месту приписки.
Гаслан, наконец, нашел нужный документ и вручил его оторопевшему Бруку. В повестке значилось, что он теперь обязан в течение месяца охранять территории от своего хутора до предместий Соли-Дора, и, в случае обнаружения диверсантов и разведчиков противника, уничтожать их. Обмундированием, боеприпасами и продовольствием он должен обеспечивать себя сам. Сильвия выхватила у супруга из рук повестку, прочитала ее и утерла проступившую слезу краем передника.
Бутылка настойки, рассказы о Лонгхольмских новостях и разговоры о войне с гномами закончились далеко за полночь. Брук с Гасланом отправились спать на сеновал. Лежа на домотканом коврике среди кружащего голову аромата свежего сена, Брук рискнул задать вопрос, который он побоялся задать в присутствии своего семейства.
- Слышь, Гаслан? А как там, на войне? Ну, законы какие, правила? Я же только начальную военную подготовку прошел. Мечом махать научили и все! Рубился-то я хорошо, даже на соревнованиях синий комплект доспехов выиграл, а, вот, в бою настоящем, так, что бы с гномами, ни разу не был!
- Нет там никаких правил! Гнома увидел – убей! Или он убьет тебя! Вот и все правила! – Гаслан протяжно зевнул и мгновенно заснул.
***
В сборах участвовало все семейство. Пока Брук чистил залежавшийся в ножнах меч, Сильвия коптила колбаски и жарила гусиные окорока. Старшая дочь, у которой по алхимии в школе были одни пятерки, вместе с двумя сыновьями-сорванцами готовила в мастерской эликсиры. Младшая дочка влажной тряпочкой протирала его доспехи Разрушителя. Дед Пихор испек по старому армейскому рецепту два десятка лепешек, наполнил большую флягу ореховой настойкой собственного приготовления и извлек из деревянного сундука две дорогие регалии, с которыми он сам когда-то воевал. Теща полдня суетилась на кухне, явно что-то готовя в дорогу Бруку. Даже кот Васеич спустился с чердака с мышью в зубах, охваченный общим энтузиазмом походных приготовлений.
Брук заранее упаковал дорожный мешок, не забыв и про охотничье снаряжение. Утром в темноте, еще до рассвета он встал, умылся, оделся, обнял заплаканную жену, поцеловал спящих детей, грустно кивнул деду и теще, закинул за спину мешок и направился в сторону Соли-Дора.
Быстро шагая по тропинке навстречу рассвету, он вдруг осознал, что его что-то смущает в доспехах. Скинув дорожный мешок и расстегнув застежки, он снял с себя кирасу. Впереди по шлифованной темно-синей мифриловой глади детской рукой был нарисован гусь. Большой, белый, с красным клювом и нахальными черными глазками.
Брук ногтем попытался содрать краску, но она за ночь основательно засохла. «Ладно, пусть будет гусь!» - Подумал он, надел броню, подхватил мешок и продолжил свой путь.
***
За три с половиной недели Брук несколько раз обошел вдоль и поперек территорию, предписанную ему для охраны. В своих охотничьих походах он давно изучил здесь все тропинки и знал каждый камень в развалинах предместий Соли-Дора. Несколько раз ему попадались одинокие путники или спешащие куда-то воины, но гномов он ни разу не встречал.
Иногда ветер приносил издалека звуки большой битвы, но Брук даже не пытался подойти поближе. Он очень сильно хотел продержаться здесь до конца срока службы, вернуться домой целым и невредимым, и, пока очередные ополченцы будут подвергать себя смертельной опасности в Соли-Доре, вспоминать этот месяц, сидя у камина со стаканчиком ореховой настойки.
Колбаски, окорока и лепешки давно закончились. Испеченный тещей пирог он на всякий случай сразу выкинул. Но опытного охотника тяжело заставить голодать в безлюдных местах, где звери чувствуют себя свободно.
Правда, сегодня ему не везло. В расставленные силки попался какой-то крупный зверь, порвал их и вырвался. Капкан, стоявший на утоптанной звериной тропе, никого не поймал. Оставался последний шанс – вечером добыть варана. Крупные рептилии весь день неподвижно лежали на раскаленных ярким солнцем камнях Соли-Дора, а вечером расползались по кустам в поисках пищи.
Брук крепкой веревкой привязал к стволу ольхи самый большой свой капкан и замаскировал его листьями на тропе. В полутора метрах от капкана он поставил крупный камень с лежащим на нем последним куском позавчерашней медвежатины. Оставалось только спрятаться в кустах и ждать, когда голодный варан, привлеченный запахом мяса, попадется в капкан.
Но вдруг Брук с изумлением заметил, что по тропинке прямо на него идет гном. Это был гигантский, ростом с человека, и невероятно широкоплечий гном. Богатые, украшенные золотом доспехи подчеркивали его мощную мускулатуру. Устрашающего вида топор гном нес на плече легко и непринужденно.
Брук сделал несколько шагов назад и замер в напряжении. Его руки инстинктивно потянулись к перевязи, обнажив меч. Во взгляде гнома проявилось удивление, он вскинул двумя руками топор над головой и с ревом помчался на Брука.
Неожиданно громко клацнул капкан, гном, нелепо взмахнув руками, повалился на левый бок и упал на тропинку, ударившись головой о камень с куском медвежатины. «Вот и поохотился на варанов!» - С тоской подумал Брук. Но, хотя крови не было видно, поверженный гном продолжал лежать без движений и не подавал признаков жизни. Выждав пару минут и пнув его для верности, Брук склонился над бездыханным телом и открыл походную сумку гнома.
Среди кучи незнакомых эликсиров и свитков он нашел и развернул сложенный вчетверо лист пергамента. Водя дрожащим пальцем по каллиграфической рунной вязи и с трудом вспоминая язык гномов, Брук прочитал: имя – Курбанбандит; ранг – Охотник за головами; должность – Кхадлорд клана Механиков; начало воинской службы – 09.05.08, ниже стояла витиеватая подпись, напротив которой значилось – Принц Корагор. Документ был скреплен большой сургучной печатью с гербом Кхатога.
Брук мгновенно вспотел. Осмотревшись по сторонам, он с трудом оттащил тело в кусты и забросал его ветками. Взвалив на плечо топор, он быстро покинул это место.
***
Возвращение Брука домой было триумфальным. С изумлением встретило семейство удивительные трофеи, добытые им. Сильвия прослезилась. Теща с удивлением посмотрела на него и пробормотала, что зять, оказывается, не такой уже и дурак. Дед Пихор трижды заставил его пересказать все подробности встречи с гномом. Дети бегали по двору с деревянными мечами и орали: «Папа убил Курбанбандита! Папа убил Курбанбандита!».
На следующий день начали наведываться гости из соседних хуторов. Они с ужасом рассматривали трофеи и с восторгом выслушивали историю о великой победе в версии деда Пихора, изрядно обогатившуюся новыми подробностями, обстоятельствами и предположениями. Фермер Дилан завидовал молча, а старый Виркли дважды пытался обменять поразивший его топор на мешок изумительных сушеных грибочков с потрясающими свойствами.
На третий день прибыла делегация из Лонгхольма. Вместе с Гасланом приехал Ярован и три незнакомых генерала. Ярован внимательно выслушал рассказ Брука, потом заставил все это записать. Генералы минут десять пристально изучали топор, после чего утвердительно закивали головами.
Делегация забрала трофеи с собой. Гаслан, уходя последним, успел шепнуть: «Ну, ты герой! Готовься к ордену, не меньше!».
А еще через два дня Брука вызвали в Лонгхольм, где Златован лично вручил ему высшую воинскую награду и мешок с золотом.
***
Семья в полном составе собралась на ужин. Поковыряв вилкой салат из креветок с пряным соусом, Брук отодвинул от себя широкую фаянсовую тарелку с обглоданными косточками перепелки и задумчиво остановил взгляд на бутылке Шардоне. Теща мгновенно среагировала и налила ему в хрустальный бокал солидную порцию вина. Дети давно наелись и баловались, стреляя друг в друга косточками от маслин.
Неожиданно раздался громкий стук в дверь и через мгновение, не дожидаясь приглашения, в дом вошел Гаслан. Он хлопнул ладонью по репродуктору и с мрачным видом молча сел за стол.
- … возможен кардинальный перелом в ходе боевых действий. Немеркнущий подвиг, совершенный простым ополченцем, который вывел из строя величайшего вражеского воина, позволив тем самым уххчиить… - Немедленно проинформировал присутствующих репродуктор.
- Что-то случилось? – Тревожно спросил Брук.
- Да! – угрюмо ответил Гаслан, наблюдая, как женщины и дети спешно покидают столовую. – Ты уверен, что Курбанбандит был мертв?
- А разве это не так?
- Он жив и здоров! По поступившим разведданным он прочесывает сейчас Соли-Дор с большим отрядом гномов, ищет какого-то воина из клана Белых Гусей! Вырезает всех наших без разбору!
- Так, у нас же нет такого клана! – Весело ответил Брук, и вдруг со страхом понял, кого и почему разыскивает Курбанбандит.
- Придется тебе опять идти в Соли-Дор! Если ты один раз его победил, то может и повторно тебе улыбнется удача!
- Но, я же… - Тоскливо начал Брук.
- Иди и убей его! – Неожиданно с пафосом воскликнул дед Пихор, вскочив и вытянув вперед тощий сморщенный подбородок. – На тебя теперь одна надежда!
***
Брук собирался в дорогу. Дорожный мешок был наполовину уложен, оружие почищено, доспехи проверены. Когда Сильвия принесла завернутые в холстину продукты, ее супруг угрюмо рассматривал свою кирасу с нарисованным белым гусем. Стараясь не мешать ему, она осторожно сунула продукты в мешок и тихо вышла.
Брук еще с минуту сидел, охваченный тяжкими раздумьями. Потом резко встал, и со словами: «Никаких правил! Убей гнома, или он убьет тебя!», - положил в мешок два самых больших капкана.
Через десять минут Брук бодро шагал по тропинке в сторону Соли-Дора.
Тема закрыта
