Работа № 5
Месть, это блюдо, которое подают холодным... Вариации возможны, если это блюдо приготовлено из врага!
Кхадгор, пир по случаю победы под Соли-Дором
ОБЫЧНАЯ МЕСТЬ
- Братья и сёстры! Простите меня! - Эквиль обвела взглядом толпу.
Люди стояли на площади недвижимо, лишь ветер трепыхал полы их чёрных, траурных одежд.
Если бы кто-то разрыдался, или хотя бы всхлипнул, говорить было бы легче, но все слёзы были выплаканы людьми вчера, когда хоронили тела и насыпали курган.
Поражение было настолько сокрушительным, что люди не смогли забрать с поля боя тела всех павших товарищей. Но, что хуже всего, поражение было личной виной Эквиль. Это она вела рыцарей в бой, это она самонадеянно бросила вперёд резерв, и, наконец, это она не заметила Кхадгоровой ловушки.
- Послушайте меня и поверьте! Я переживаю вашу боль как свою собственную и... я клянусь! Я отомщу коварному Кхадгору или умру! - богиня вскинула вверх свой посох и сухой треск грома, будто расколол ясное небо пополам.
***
Далеко заполночь, пошатывающийся Кхадгор брел по спящему поселению, мурлыкая себе под нос песенку. Вечер у Нагора прошел прекрасно: Хильгор без перерыва травил солдатские байки, смешил до слез, постоянно подначивая хозяина, и всё это под острые вараньи ребрышки и кувшин «Сердца Гор»! Ну... два-три кувшина... четыре... Ладно! Шесть. Хотя кто их считает? В общем - лучший летний вечер и представить трудно!
- Владыка, моё почтение... – от тени дома отделился сгусток черноты и уважительно склонился.
- Фу ты, големова печаль! - остолбеневший Кхадгор дернул себя за бороду и немного успокоился. - Ну ты, брат-гном, напугал! Хоть бы кашлянул, чтоль?
- Простите, Владыка, я давно жду Вас, чтобы поговорить про Эквиль...
- Ты чё, из этих? - Кхадгор покрутил у виска, - пацифистов?
- Я - Забугор, и я придумал хитрость, как покончить с Эквиль, но мне нужна Ваша сила, чтобы...
- Слушай, малахольный, ты что... думаешь... можно просто подойти к богу и... - тут Кхадгор громко икнул и пошатнулся. Он наверняка упал бы, но гном подскочил ближе и подставил своё плечо под руку пьяного бога.
В лунном свете Забугор оказался гномом-горбуном с широчеными плечами и длинными, могучими руками, достававшими почти до земли. Оказавшись ещё ближе к богу, Забугор что-то горячно зашептал, излагая свою хитрость и размахивая свободной рукой для убедительности. Слушая план странного, уродливого горбуна, Кхадгор постепенно стал кивать и поддакивать, а иногда даже шумно крякать от удовольствия, не обращая внимания, куда это они идут. И даже когда они пришли к Забугору домой и решили обмыть прекрасный план кружками, полными ароматного вина, Кхадгор ничего не заподозрил. А потом дурман быстро зашумел в его жилах - голова непослушно склонилась вперед и гулко ударилась о стол.
На губах бога застыла счастливая, пьяная улыбка, какая бывает у всех напившихся сока соли-дорской пальмы.
***
Кхадгор пришёл в себя внезапно. Тьма небытия отступила, и через ноздри, прямо в мозг, ударила плотная, сырая вонь. Широко раскрытые глаза не различали ни единого отблеска света, а под спиной руки нащупали склизкий тюфяк с гнилой соломой.
Это было нехорошо. Никто не смеет обращаться так с богом, разве что...
Кхадгор резко сел. Не обращая внимания на боль, разрывающую череп, он вытянул руку вперёд, сложил пальцы в знак огня и широко раскрыл ладонь. Тьма будто усмехнулась в ответ - огонь на ладони не вспыхнул.
Это было совсем нехорошо. Он слышал про места, где магия не действует, но думал что это - сказки.
Зато откуда-то из мрака донёсся тихий смех. Такой знакомый и злорадный смех, от которого Кхадгор затрясся в бессильной ярости.
- Я знал, что это ты! Выходи же, Пресветлая Эквиль! Покажи моё узилище!
Тихий смех раздался снова, но сразу же забулькал и Эквиль зашлась в тяжёлом, хрипящем кашле.
- Ты умён, Кхадгор... Как и все гномы... - слабый голос богини источал едкий сарказм, но быстро смолк, и в темноте было слышно лишь её тяжёлое дыхание.
Кхадгор осторожно встал на четвереньки и пополз на звуки. Когда его ладони коснулись другого тюфяка, к гнилистой вони добавился резкий запах свежей крови.
Это было нехорошо. Запах свежей крови в тюрьме - всегда не к добру.
Ощупывая тюфяк, бог наткнулся на тело Эквиль и скользнул по нему руками. Богиня лежала на спине, прижав руки к окровавленному животу, вцепившись скрюченными пальцами в арбалетную стрелу, глубоко вошедшую в тело. И это было совсем нехорошо.
Кхадгор грязно выругался и встал во весь рост.
- Эй! Сюда! Скорее! Ей нужна помощь! - крик глухо отразился от стен и затих, но никто не пришёл. Кхадгор наощупь, по стене, обошёл всю темницу и наткнулся на запертую ржавую решётку. Он попробовал разогнуть прутья, тряс их, в надежде расшатать, однако всё было впустую. Тогда он вновь начал кричать, но вскоре охрип, обессилено опустился на пол и замер. Слышно было лишь, что дыхание Эквиль стало тяжелее, а потом она впала в забытье, постанывая и шепча что-то в лихорадочном бреду.
Кромешная тьма лишала ориентации не только в пространстве, но и во времени. Когда через неизвестно сколько часов Кхадгор вздрогнул и пришёл в себя, кто-то светил фонарем из-за ржавой решётки. Огонь резал глаза, освещая мрачную камеру и мешая рассмотреть стоящих снаружи.
Привыкнув к свету, глаза Кхадгора различили две фигуры: пониже – явно гном, повыше – человек, причём девушка. Тот, что держал фонарь, опустил его ниже и Кхадгор узнал в нём давешнего гнома-горбуна, а также заметил и арбалет в руках девушки, и нашивки на её куртке. Это было нехорошо. Что хорошего может быть в том, чтобы быть на прицеле у Рыцаря Лонгхольма?
- Что делает здесь вместе с гномом Рыцарь славного Лонгхольма? И почему она не спешит помочь своей раненной госпоже, Пресветлой...
Кхадгор не успел договорить, как луч фонаря дёрнулся – это Забугор подскочил к решётке. Его колотило от ярости, и, вперившись в бога своими горящими глазами, он зашипел своей спутнице:
- Дай арбалет, Золи, я всажу ему в брюхо стрелу! Эта тварь заплатит мне за смерть отца под Соли-Дором!
Рыцарь помедлила, и гном рявкнул:
- Ты отомстила своей, теперь мой черёд! Давай!
Девушка протянула арбалет, и Забугор кривовато пристроил к плечу неудобно большое людское оружие.
Это было совсем нехорошо. Мучаться со стрелой в животе никогда не входило в божественные планы Кхадгора, поэтому он прыгнул к решётке, в отчаянной попытке дотянуться через неё до врага...
***
Забугор открыл клапан сумки и достал фляжку.
- Ну, Золи, теперь у нас есть что обмыть… Но я предлагаю, первым делом, помянуть наших отцов, погибших в бойне… устроенной этими... - и гном с досадой посмотрел на мёртвое тело Кхадгора, в глазнице которого торчала стрела.
Принимая фляжку, девушка заметила расстроенный взгляд горбуна и успокаивающе хлопнула его по плечу.
- Ты сам виноват, что он не успел помучаться, ты же отобрал арбалет, хотя из нас двоих - я более меткая! Признаться, это вообще - мой конёк... Ну, помянем!
Золи вытерла губы и протянула флягу гному, как вдруг ноги отказали ей, и девушка упала как подкошенная. Страшная догадка ещё не до конца созрела в её в голове, а над ней уже склонился Забугор.
- Ты меткая, не спорю. Но ты никогда не интересовалась, откуда у меня дурман и каков же мой конёк... Ты, видимо, догадалась… Но не могу не похвалиться, что это - яды! - гном-горбун осклабился и с удовлетворением стал наблюдать за начинающейся у Золи агонией.
- Забугор... за что?.. - прошептала Рыцарь и умоляюще посмотрела на своего убийцу.
Гном склонился почти к самому её лицу и процедил:
- Да… Это твой отец пылал от горючей смеси в Соли-Доре, но неужели ты думаешь, я забыл? Забыл, от чьей арбалетной стрелы пал мой? Я ненавижу всех вас. Всех людей… До единого…
Услышав тихий голос, Забугор замолчал и прислушался.
- Как жаль, что так мало времени... И ты не простил меня... Ведь я полюбила тебя...
- Ха! Горбуна-уродца, да ещё гнома? - Забугор выпрямился и зло посмотрел на Золи, но тут же опять склонился к её шепчущим губам.
- Это произошло не сразу... Но я лучше узнала тебя... И полюбила таким, какой ты есть...
- Брось! Неужели такая красавица как ты... – однако голос гнома уже прозвучал неуверенно.
- Прощай, Забугор... Моя любовь... Я оставляю тебя... - девушка закашлялась, и её голос стих.
Забугор прижался ухом к губам умирающей, и успел уловить её последние слова, прошелестевшие, как опадающая со сломанной ветки листва.
- Живи долго и помни... свою утраченную любовь...
Потрясённый гном упал на колени возле девушки, пытаясь пристроить её голову у себя на коленях, но жизнь Золи необратимо уходила. Не в силах сдержать сердечную боль, Забугор горестно воздел руки и простонал:
- Да будьте же вы прокляты, вершители судеб... Кто бы вы ни были!
Но если бы в этот момент он смотрел в угасающие глаза девушки, он заметил бы промелькнувший блеск.
Злорадный блеск сбывшейся мести.
Изменено: Мелли ТЕРН, 11 Август 2013 - 10:05