Работа № 5
ГДЕ-ТО, ПОСРЕДИНЕ ЛЕТА.
Ярогор проснулся поздно – механические петухи над Кхатогом прокричали третий раз, а значит, он уже опоздал на работу. На полчаса – это самое малое.
Благо, на столе валялся недоеденный соседом бутерброд, что позволило сэкономить на приготовлении завтрака целых пять минут, а ещё, вместо быстрого шага Ярогор мчался что есть духу, так что спустя 22 минуты радостный гном, избежавший встречи с начальством, уже открывал свой шкафчик, чтобы надеть форменную оранжевую каску и бодро приступить к смене в Департаменте Технического Обеспечения Кхатога.
Гораздо интереснее было всё то, что произошло после привычного щелчка, с которым открылся замок шкафчика.
Ну, во-первых, именной каски в шкафчике не было.
Во-вторых, на плечо Ярогора легла чья-то тяжелая ладонь, а знакомый голос произнёс:
- А что это мы по чужим шкафчикам шарим? Ну-ка!
В-третьих, и знакомый голос, и не менее знакомая рука принадлежали Ярогору, только Ярогор этот был не в зеркале, а стоял рядом в Ярогоровой каске выпучив глаза от удивления, которое, собственно, и удерживало его от немедленного нанесения удара занесённым кулаком.
Настоящий Ярогор (который по праву считал себя таковым, потому что знал про себя всё, в том числе и про любовь к опозданию на работу) не стал дожидаться удара в челюсть, поэтому сделал подшаг с уклоном и правым крюком отправил двойника в нокаут.
Быстро обыскав тело, Ярогор заметил две странности, а также забрал свою каску. Первая странность была в том, что двойник был действительно вылитым. Вплоть до мельчайших деталей, включая щетину, родинки, видавший виды хронометр и содержимое карманов. Вторая странность была в том самом, уникальном хронометре – семейной реликвии передававшейся от отца к сыну, этот хронометр показывал дату 17 июля.
Всё бы ничего, но вчера вечером, вернувшись из таверны, Ярогор точно помнил, что этот хронометр показывал 15 июля, и сегодня, по логике событий, должно было быть только 16 июля. Поэтому Ярогор посмотрел на точно такой же хронометр на своей руке и убедился, что там действительно указано 16 июля.
Немного поразмыслив, Ярогор понял, что со своей копией он ничего не может поделать, поэтому забрал свою каску, запихнул двойника в шкаф, щёлкнул замком и решил разбираться с более простым вопросом – с датой.
В коридорах, как назло, бригад не было и пришлось идти в диспетчерскую, что давало время на размышления и точное формулирование вопроса. Поэтому увидев у пульта ближайшего техника, Ярогор вцепился ему в горло и со всей убедительностью зашипел:
- Только попробуй сказать мне, что вчера было не 15 июля, и я тебя придушу!
- Брат! Постой! Вчера было 15 июля, успокойся!
Ярогор облегченно вздохнул и отпустил свою жертву, тут же расслабленно плюхнувшись в стоящее кресло.
- Ребята, не поверите, что мне сейчас примерещилось… Будто бы сегодня 17 июля! - и Ярогор приглашающе всхохотнул, но тут же осёкся, заметив как переглянулись техники и потянулись к журналу инструкций.
Спустя 30 секунд Ярогор сидел над двумя неподвижными телами и осоловело смотрел на снятые наручные хронометры, показывающие дату – 17 июля.
Немного похуже стало, когда настенный календарь со всей откровенностью показал – за средой 15 июля, сразу идёт четверг 17 июля, будто никакого 16 июля и в помине нет.
Ярогор был гном не промах, потому и часа не прошло, как он уже дочитывал журнал инструкций для техников, описывающий непредвиденные ситуации. Кроме всяких ужасов, которые потенциально грозили Ярогору в Службе Контроля Персонала (если его довезут туда живьём!) было ясно одно – инструкций на случай утраты одного календарного дня не существует, а всех сотрудников со странным поведением рекомендовано относить к разряду «ку-ку», что, по вполне понятным причинам, Ярогора категорически не устраивало.
На самой последней странице журнала был закреплён вкладыш с мини-картой, обозначенной как «Контур Временной Подстройки», а также пояснение: «Активировать только в случае крайней необходимости», и ещё чуть ниже красным карандашом от руки: «Вопрос жизни и смерти!».
Тут и провидцем быть не надо, чтобы понять – речь шла именно о его, Ярогоровом случае, поэтому гном почесал затылок, потом убедился в неэффективности этого действия при надетой каске и снял её. Почесал, значит, гном затылок, одел каску, взял аварийный фонарь и два бутерброда, вырвал из журнала карту и пошёл куда глаза глядят. В смысле – по карте прямо к Контуру Временной Подстройки на поиски ответов.
Спустя два часа и один бутерброд Ярогор стоял перед массивной дверью и крутил огромное колесо, отпирающее механический засов. Ответы на все вопросы были близки как никогда, ровно до тех пор, пока дверь не распахнулась.
В центре огромной залы стоял затянутый зелёным сукном стол, за которым старые богатые гномы просаживали золото в запрещённую «Гномскую рулетку», открывая подряд тысячи Сертификатов. Возмущенные вторжением старики что-то залопотали, но Ярогор их не слушал – надо же, такое невезение, последняя зацепка оказалась подпольным притоном!
В отчаянии, Ярогор схватил ближайший стул и метнул его в сборище старых дураков, которые быстро умолкли и прыснули во все стороны, спасая свои хрупкие кости. Недовольный эффектом, гном схватил стол и поднял его над головой, чувствуя, как барабанят по каске золотые, и шуршат опадающие на пол Сертифкаты. Яростным, злым усилием стол полетел прямо в стену, разлетевшись на щепки, и только одна из ножек почему-то застряла в металлической стене.
Ярогор не сразу обратил внимание на то, что из пролома в полумрак бункера пробивается тусклый серый свет, но природное любопытство взяло верх. Расширив дыру в фальш-стене, он пробрался внутрь, попав в аккуратный тоннель, явно технического назначения, не обозначенный на картах, но чистый и освещенный лампами, уходящий вдаль насколько хватало глаз.
Делать было нечего, возвращаться было некуда, и Ярогор пошёл вперёд. Сколько он шёл, какой уже был час, гном не знал – хронометр по-прежнему показывал всё тот же день - 16 июля, а стрелки не двигались, поэтому Ярогор просто брёл, проходя тоннель за тоннелем, поднимаясь по гулким витым лестницам, минуя машинные залы с неизвестными механизмами. Иногда где-то рядом гудели какие-то машины, иногда шумела вода, иногда струя холодного пара неожиданно обдавала его с головы до ног, но гном упрямо шёл вперёд, изредка откусывая кусочек последнего бутерброда.
Очередная дверь открылась непривычно легко и без скрипа, будто петли были заботливо смазаны, и Ярогор оказался в небольшой нише, буквально уткнувшись лицом в тяжёлую бархатную портьеру.
Гном уже было поднял руку, чтобы отдёрнуть занавес, но услышал голоса и замер.
За портьерой явно была комната, и разговаривали двое – мужчина и женщина, голоса были громкие, словно в ссоре, и гном затаившись прислушался, чтобы понять происходящее.
- Знаешь что, милый! – женский голос звенел от сдерживаемой ярости, - Не я это начала, не мне и уступать! Почему я должна по сто раз повторять тебе одно и то же? Забыл?! Это ты меня бросаешь, вот и обеспечь меня!
- Потому, что ты перегибаешь палку, дорогая! – мужской голос был спокоен, но так могла подумать лишь женщина, а вот Ярогор ясно слышал: в голосе клокочет смерть, и если женщина не умолкнет, её просто придушат. – Дорогая, надо знать, когда остановиться! Мы уже поделили на две части Элинор, мы поделили живых на гномов и людей, я даже пошёл тебе навстречу и поделил времена года! И что дальше? Что ещё ты хочешь поделить? Этот стул?
Раздался треск дерева и женский визг.
- Свинья! Это же мой стул из ветви Иггдрасиля! Ты сам напросился! Прощайся с гобеленом от мойр!
Ярогор и глазом не успел моргнуть, как прикрывающая его портьера была сдёрнута, и гном оказался лицом к лицу с разъярёнными Кхадгором и Эквиль.
Немая сцена обычно длится всего несколько секунд, но гному они показались вечностью.
Божественные супруги (бывшие) синхронно прищурились и, не отводя нехорошего взгляда от Ярогора, стали медленно надвигаться.
Неизвестно, что бы произошло дальше, но Кхадгор наступил босой ногой на острую щепу от сломанного стула и запрыгал по комнате, шипя от боли, а Эквиль вспомнила про стул и с криком: «Мой Иггдрасиль!» обратила ярость на Кхадгора.
К счастью, вскоре всё устаканилось. Хозяева успокоились и успокоили незваного гостя, выслушали в подробностях всё, что произошло с гномом в тот бедовый день, потом устроили настоящий допрос, пытаясь словить Ярогора на несоответствиях, но затем, убедившись в его искренности, усадили на кушетку и напоили чаем. Чай был очень вкусный и расслабляющий, все заботы Ярогора стали какими-то мелкими, несущественными, даже смешно стало, что ещё недавно они тревожили его, и Ярогор рассмеялся.
Эквиль и Кхадгор посмотрели на спящего гнома, который улыбался во сне, и переглянулись.
- Дорогая, это уже слишком. Всё произошедшее с ним – досадная ошибка неделимости лета ровно посередине, но он – живой. И второй, там, в шкафчике, тоже живой, а я не дам убить неповинную душу, ты меня знаешь! – Кхадгор упрямо сжал губы, в надежде, что, несмотря на его густые усы и бороду, Эквиль разглядит этот знак непреклонности.
- Милый, не волнуйся, я всё придумала, надо только узнать его имя. – Эквиль примирительно накрыла своей ладошкой огромную лапу Кхадгора, - я ведь вижу, ты непреклонен в своём решении.
Кхадгор скосил взгляд на Эквиль и заметил смеющиеся глаза, отчего его густые усы и борода тут же встопорщились от скрытой улыбки. По крайней мере, он думал, что - от скрытой.
А потом Кхадгор мысленно неоднократно обругал себя недальновидным вараном, пытаясь добудиться гнома, усыпленного пыльцой чёрного лотоса, но потом вспомнил о чуде божественной оплеухи и через мгновенье взгляд Ярогора стал наполняться мыслью.
- Мы исправим ошибку! Просто скажи нам своё имя, а мы сделаем всё остальное! - Эквиль с участием наклонилась и прислушалась к сонному бормотанью гнома.
Конечно, уже потом, на протяжении многих лет, Ярогор неоднократно корил себя за то, что не смог собраться, что не поборол дурманящую сонливость, но в тот момент, когда два склонившихся над ним Бога терпеливо ждали, всё что он смог пробормотать, было:
- Яр… Я… Меня… Яр…
И уже на следующий день весь Элинор узнал имя того, кто соединил разделённые Богами расы. Ярогор проснулся в новом теле и с новым именем, тем, которым он и представился Богам. Единственное, что осталось неизменным у Яра Марко, это старый, семейный хронометр на запястье, навсегда остановившийся 16 июля, словно в напоминание о том, что произошедшее однажды, в середине лета, ему не приснилось.
PS И хотя теперь он - Яр Марко, он частенько с ностальгией вспоминает свою гномскую жизнь, и потому, самые лучшие сертификаты откладывает для своих.
PPS Да, а 16 июля Боги потом всё-таки вернули. Сказывают, что Кхадгор уступил этот день Эквиль, будто бы в восхищении её мудростью при исправлении какой-то досадной ошибки. Но, скорее всего, это просто слухи, ведь Боги не ошибаются, это - удел смертных.