93 ответов в теме

[Мэлани Си]

Влад) Я не против фигурировать в рассказе в качестве предателя, но угораздило же тебя подогнать мне именно эту сестру( Че хочешь делай, но в итоге я должен её убить)

ну ты и злопамятный )))) я с тобой уже месяца 2-3 не пересекалась никак по игре.... попытаешься меня прикончить... я папу позову! )))

[Алонсо]

Бедный и несчастный Алонсо

[WerWolf_Wlad]

Лайт

Два сезона тому назад.
Горы Кхада. Кхатог.
Уличные баррикады на подступах к лечебнице Кхадгора.
Вторая дневная стража.

Пухленький гном-подросток, по имени Умный, проводил очередную ночь под окнами своей возлюбленной – в тщетной надежде увидеть хотя бы тень на занавеске от предмета своего обожания.
Кто-то, возможно, считает такое поведение влюблённых мальчишек бредом… Наверное, он просто никогда не любил. Так, чтобы быть готовым пожертвовать всё ради той, которая тебе дорога. Так, чтобы засыпать, глядя в окна любимой, произнося её имя, и просыпаться с её именем на устах. Так, чтобы отдать самое себя, всю свою жизнь, всю душу, до последней капельки, своей единственной, лишь бы только она была счастлива. Радоваться, когда твоя девушка улыбается, и страдать, когда она хмурится. Дарить ей цветы и подарки, баловать, веселить – и совершать все те благоглупости, которые предписывает обычай и велит сердце. И – если это потребуется для счастья любимой – тихо исчезнуть из её жизни, чтобы не вызывать грязных сплетен, пересуд и слухов…
Половину сезона назад у него состоялся весьма неприятный разговор с отцом девушки. Если, конечно, это можно было назвать разговором. Старый заслуженный берсерк, не произнося ни слова, потрепал кожу простеньких доспехов Умного в тех местах, где когда-нибудь, возможно, могли бы появиться ранговые нашивки, демонстративно достал десятикратную лупу и преувеличенно-внимательно стал разглядывать целых три значка, свидетельствовавших об успехах подростка в изучении воинского мастерства. Затем взгляд старика пробежал по нескладной фигуре парня, ненадолго задержался на поясе – в том месте, где должен был быть кошель, и вперился в глаза Умного. Несколько раз брезгливо поморщив губами, гном спрятал лупу в карман, тыкнул указательным пальцем в грудь юноши и отвел руку с вытянутым пальцем в сторону, указывая на дверь. Всё было понятно без дополнительных объяснений. Собственные значки могли служить ветерану второй бронёй, покрывая всю грудь, а кошель можно было использовать вместо кистеня – настолько он был увесист и объёмен. Умный обречённо направился к выходу, поймав грустный взгляд юной гномы, тихонько стоявшей позади отца и вытиравшей слёзы.
Теперь ему оставалось только ждать того дня, когда он сможет гордо переступить заветный порог, сверкая багрянцем доспехов, с личным огнемётом за плечами, с десятками значков, на которые почему-то были так падки старики, и снова попросить руку любимой. А пока – дни он проводил в тренировочных залах и лабораториях инженеров, а ночи – под окнами своей ненаглядной. Сегодня ему повезло – он увидел её силуэт целых три раза, это была неслыханная удача!
Наклонившись, чтобы достать из сумки нехитрый завтрак, Умный увидел промелькнувшую над головой тень и почувствовал движение воздуха, взъерошившее ему волосы. Удивлённо оглянувшись, он увидел в шаге от себя одетого в синие доспехи Безбородого, заносящего свою секиру для нового удара. Взмахнув рукой с зажатой в ней сумкой, чтобы защитить от удара лицо (глупейший, по сути, жест – секире Безбородого было всё равно, что разрубать), Умный потерял равновесие и кубарем скатился с валуна, служившего ему пристанищем. Промахнувшийся второй раз Безбородый перехватил секиру и примерялся для третьего удара, подходя к парню. Сидящий на земле Умный, глядя в глаза Безбородому, неуклюже отталкивался ногами, пытаясь спиной вперёд отползти от него как можно дальше…
Проводив взглядом мелькнувшие перед ним ноги гнома, улетевшего вверх тормашками в сточную канаву, Безбородый досадливо сплюнул, но спускаться вслед за неподвижно лежащим Умным не стал, видимо, посчитав, что тот сам свернул себе шею при падении.
Умный открыл глаза. Затылок болел, но череп был цел – голова гнома раскрошила встретившийся ей камень, а сотрясать внутри неё было нечего. Руки Умного по-прежнему крепко сжимали сумку. Достав Сигнальную Шутиху, Умный выдрал зубами чеку, швырнул шутиху подальше от себя и крепко зажал пальцами уши, чтобы не оглохнуть…

Безбородые, проникающие в Кхатог через потайной лаз в крепостной стене, показанный им Вальфом, бывшим Жрецом, продавшего свой род и сменявшего Перевязь на рубиновую цепь Храмовника, беспрепятственно вырезали мирно спящих в своих домах гномов. Тут не было никакой злобы или ненависти – простой житейский расчёт. Как сказал Настоятель Храма Эквиль Инко, напутствуя воинов перед боем: «Не мне вас учить, что и как делать, господа Чёрные Рыцари! Убивать – ваше ремесло, так убивайте всех! Из мелких крысенышей могут вырасти только крысы, из личинок гууда – только гууды, а из детенышей гномов – Охотники за Головами! Не дайте им вырасти и убить вас! Бейте первыми!». Неожиданно прозвучавший в тишине Хлопок Сигнальной Шутихи, за ним еще несколько, стали для Безбородых крайне неприятным сюрпризом…

Чёрный удушливый дым от догорающих строений стелился по улицам Кхатога. Тревога была поднята вовремя, но слишком неравны были силы. Цвет и гордость Подгорного Народа, Охотники за Головами были далеко – на штурме Лонгхольма. Несколько десятков берсерков, возглавляемых Миленой, с трудом сдерживали постоянные атаки Безбородых. Теснота и узость улочек не давали гномам применить огнемёты, потому что легко можно было зацепить своего, и бой шел только холодным оружием. Но это же служило им на руку – небольшие силы защитников позволяли сдерживать в несколько раз превосходящих их численностью отряды Безбородых, вынужденных сражаться лишь частью сил. Вот только взамен павших и обессилевших воинов Безбородые могли непрерывно пускать в бой новых и новых бойцов. А заменять павших берсерков гномы не могли – некем. И постепенно отступали в глубь селения.
Получив доклады об отражении очередной волны нападавших, Милена почувствовала, что кто-то дергает её сзади за плащ, пытаясь привлечь внимание. Оглянувшись, она увидела сидящего в инвалидной коляске могучего безногого ветерана по имени Лайт…

Когда-то давно он был знаменит не меньше Цезариуса, и об их совместных подвигах складывали легенды. А его силища стала притчей воязыцех. Тем, что многие берсерки могли ладонями свернуть в трубочку железный щит, давно перестало считаться чем-то необычным. Но то, что делал Лайт – не мог повторить ни один из гномов. Никто не мог похвастаться тем, что он способен голыми руками задушить кристанида, разорвать, как паутинку канат, сплетённый из трёх дюжин нитей ловчей сети темневика, или завязать двойным узлом в форме ранговой нашивки Охотника за Головами трофейную алебарду Чёрного Рыцаря.
Несчастный случай, произошедший с Лайтом сезон назад при охоте на Повелителя Гуудов, навсегда приковал гнома к коляске, и имя его постепенно вытиралось в памяти молодёжи, уступая место новым кумирам. Что с того, что голова убитого Лайтом монстра висела над камином в пиршественном зале Клана Хранителей? Предсмертный укус гигантского муравья вызвал гангрену, и Парацельс был вынужден отнять Лайту обе ноги выше колен. И хотя номинально Лайт всё еще оставался Старшим КхадЛордом клана, он давно уже, увы, был «Свадебным Охотником за Головами». Молодые и амбициозные берсерки, отдавая дань прежним заслугам КхадЛорда, с тайным нетерпением ждали, когда же Кхадгор приберёт старика к себе, чтобы занять опустевшее место. В Клане Хранителей было много сильных гномов, и кто из них сумел бы победить в междоусобице, оставалось только гадать.
Впрочем, у Лайта была еще одна тайная страсть, которую, оставшись не при делах, он сделал явной и стал отдавать ей всё свободное время. Он был искусным инженером, обожающим изобретать и мастерить различные механизмы. Для начала он переделал свою инвалидную коляску, заставив её не только кататься по ровному месту, но и взбираться по ступеням, благодаря хитро строенным колесам и оставшейся в руках Лайта недюжинной силе. И механизмы Лайта тоже были не совсем обычными – они были почти живыми, и благодаря магии Эфирных Камней умели выполнять нехитрые действия. Но то, что он творил последние пол-сезона, должно было раз и навсегда поставить точку в войне – во всяком случае, Лайт на это искренне надеялся.
— Ваше Высокопреосвященство! – начал Лайт своё обращение к Милене, но был тут же ею одёрнут:
— Лайт, старинный мой друг, с каких это пор ты стал звать меня в бою полным титулом? Хочешь, чтобы Безбородые нас десяток раз расчленили, пока ты будешь всё это выговаривать? Давай без чинов, как раньше!
— Хорошо, Милена. Я вижу – дела не очень?
— Да, Безбородых слишком много. Десперадо пока сдерживает их в центре и даже несколько раз контратаковал. Еще молоденький мальчик, по имени Грешник, сумел пробиться с несколькими друзьями к выходу из потайного хода и взорвать его, завалив камнями, теперь Безбородые не смогут быстро получить подкрепление. Ведь все знали этого Грешника как самого обычного ресобоя – а тут на тебе, вёл себя в бою храбрее многих карателей, да и ДАР у него, как выяснилось, не слабый! Если выживет – думаю, сделает карьеру и станет минимум ВарГрафом! Кровь у него молодая, горячая, в бою прямо-таки бурлит, и когда он сдвигает Эфирные Камни – урон от этого получается очень и очень сильным!
— Значит, моя помощь не требуется? А то я тут, грешным делом, подумал, что старый механобот шурф в забое не испортит. Хотя, говорят, и глубоко не пробурит…
Милена наклонила лицо к Лайту настолько близко, что никто не смог бы увидеть даже кончика её губ, и тихо прошептала:
— Всё не просто плохо, а неимоверно плохо, Лайт! Мы – не удержим Безбородых, и я это знаю! Еще одна, максимум две стражи – и мы падём. Половина селения вырезана. Если Безобородые прорвутся дальше – они убьют всех. Я-то своё уже пожила всласть, как и ты – а вот тот же Грешник, к примеру, или Соня… Они же еще совсем малы! Если Буддыч успеет подготовить за время, что мы сдерживаем Безбородых, хотя бы один Летающий Остров – я постараюсь эвакуировать выживших детей на нём. Всех, скольких смогу. Меньше чем за неделю Остров достигнет столицы, и хотя бы дети будут спасены. Припасов там по расчётам на одну Луну – должно хватить с избытком! Но остальным – я ничем не смогу помочь. Поэтому, если у тебя есть что сказать – говори сейчас. Или – бери в руки огнемёт, ранец с термическими гранатами, и становись в строй! Сейчас каждый берсерк на счету, пусть даже раненный и изувеченный. И… спасибо что пришел с оружием, Лайт!
Растроганный до глубины души таким доверием, Лайт осторожно достал откуда-то из ранца, притороченного к спинке инвалидной коляски, потрёпанный пергамент, весь покрытый какими-то чертежами и расчётами.
— Вот. Это моё последнее изобретение. Я назвал его пароботом. И даже успел сделать заготовки на пяток таких стальных чудищ, только не собрал. Это робот. Боевой робот. Огромный, в три роста Безбородых. И чудовищно сильный. Я не успел проверить все расчёты, и не знаю, как далеко от Капища Кхадгора паробот может отойти – энергию он берёт от Эфирных Камней. Но один паробот сможет уничтожить до двух-трёх сотен Безбородых в одном бою, думаю, этого хватит, чтобы выровнять ситуацию. И последнее. Собрать прямо сейчас можно пять пароботов. Если потребуется – по моим чертежам можно будет изготовить и собрать их хоть сотню. Но действующая модель – будет только одна. Паробот не может двигаться, если его не оживить. А как это сделать с бездушной железякой – ты знаешь, Высшая Жрица! Я согласен отдать свою Душу – чтобы ты переселила её в паробота. Это будут мои прощальные гастроли Охотника за Головами.
Милена внимательно рассмотрела чертежи, и отдала необходимые распоряжения. Вскоре под руководством Лайта все пять боевых машин были собраны, и аккуратно лежали рядышком на траве, поблёскивая полированными боками. Тщательно проверив затяжку болтов и подгонку деталей, Лайт подкатил свою коляску к голове одного из пароботов и снял с себя одежду, обнажая грудь.
Приготовив жертвенный нож, Милена поставила на колени Лайту ёмкость для сбора крови героя, почтительно поцеловала ему руку, прощаясь, и нанесла удар в сердце гнома, произнося заклинание. Через миг, показавшийся всем присутствующим вечностью, глаза паробота загорелись огнём, пылающим в расплавленном горне. Стальной воин пошевелился, поднял туловище и встал во весь рост. Аккуратно переступая через окружающих его гномов, паробот направился к центру селения, в самую гущу схватки…

Продолжение следует

Изменено: WerWolf_Wlad, 11 Апрель 2011 - 21:17

[умный гном]

Мне нравится) Влад молодец!

Если Администрации нравится, может сделает какой подарок Владу как участнику вне конкурса!

[МаНдАрИнЧиК]

Класс!

[Вальфран]

Красота
П.С. Я оказывается еще и род свой продал, вот ведь нИгадяй

[ms-diana]

а дальше?

[злобная чел]

а дальше?

присоединяюсь

[Вальфран]

Очень хочется продолжение почитать

[-Грешник-]

Жду продолжения..)

[Главный Сварщик]

Очень хочется продолжение почитать

Дык, с тобой с предателем усе ясно))

[умный гном]

нету продолжения((

[4rest81]

Влад а почему нигде майндворриора нету, очень интересный отрицательный персонаж получится )
p.s. буду абсалютно не против появится в повествовании, да и клан наш, один из первых в игре, приятно было бы увидеть на страницах повествования

Изменено: 4rest81, 21 Апрель 2011 - 15:03

[WerWolf_Wlad]

Прошу прощения за столь долгое отсутствие продолжения - небольшие проблемы в реале, было немного не до творчества. Надеюсь за эти выходные написать и выложить еще 2-3 рассказа. С уважением ко всем - Владислав
----------------

Глава V.

Храмовники

Два сезона тому назад.
Деревня Лонгхольм.
На подступах к казармам при Храме Эквиль.
Начало вечерней стражи.

Внезапность атаки и предательство Франца-Иосифа служили Охотникам за Головами недолго – непредвиденная случайность в лице Брата Комдива, вовремя поднявшего тревогу, помогла Безбородым сдержать первый натиск, вооружить ополчение и попытаться дать отпор. Только что они могли – наспех вооруженные, едва экипированные, впервые взявшие в руки оружие – против берсерков-ветеранов, давно потерявшим счёт срезанным скальпам? С тем же успехом капелька воды могла бы попытаться принять бой с огненным элементалем, или тлеющая искорка – с водяным духом.
Вот только сотнями гибнущие ополченцы думали иначе. А, может, они вообще ни о чем не думали – а просто сражались и умирали. Нет, кровь рекой не текла – этот избитый борзописцами штамп вряд ли передаст всю безысходную обыденность уличной рукопашной схватки, в которой сошлись несколько сот Безбородых и берсерков Подгорного Народа. Лязг оружия и доспехов, яростные крики сражающихся, хриплые стоны умирающих… Кровавая пелена перед глазами, скользкая мостовая, давно не чувствующее ни боли, ни усталости тело, удары, блоки, атаки и контратаки… Меч, переставший быть продолжением руки и живущий собственной судьбой, воспевая схватку и дарующий Смерть как упокоение от бессмысленности и пустоты Жизни… Сияние Эфирных Камней, их сложения и каскады, сдвиги и плетения… Мерцание магических аур и пламя огнемётов, вспышки гранат и клубы удушающих газов, треск ломаемых костей и чавканье рассекаемой плоти… И всюду, куда не посмотри – трупы, трупы, трупы... Яростно скалящиеся отрубленной челюстью или печально взирающие выколотыми глазницами, изрубленные на куски или кажущиеся целёхонькими, в доспехах или простой одежде, держащие в руках оружие или прижимающие к сердцу мертвых собратьев…
Слова бессильны передать или описать тот страх и отчаяние, тот ужас и беспросветность, ту грязь и мерзость, которые несёт война. О ней хорошо рассуждать, находясь где-то далеко, на другом конце Земли – и чтобы лично тебя это не касалось. А как объяснить маленькому ребёнку, что мама больше никогда не придёт домой, не прижмёт к своей груди, не обнимет и не приласкает? Мстить, говорите? Убить всех? Но причинив боль другому – ты не погасишь боль в своей груди. Убив врага – не оживишь друга. Какой путь выбрать? Каждый решает сам. Ведь там, у противника, тоже есть дети. И что будет, если завтра их родители не придут домой? И вообще больше не придут? Нет ответа…

Лонгхольм лежал в руинах. Несколько Чёрных Рыцарей, по тем или иным причинам не сумевших выступить в боевой поход вместе с Инко и случайно оказавшиеся в деревне, отдельные воины Кланов, оставленные для присмотра за хозяйством, да дюжина Храмовников – вот и все реальные боевые единицы, которыми располагал Тарнум. Плюс курсанты Храмовой воинской школы, да немногие, стихийно, в миг опасности получившие ДАР и еще ничему не обученные Боевые Маги. Немногочисленные группы оставшихся в живых ополченцев, помогая раненым товарищам, отступали к Храму Эквиль. Ополчение могло служить лишь мясом на бойне или живым щитом, ненадолго сдерживающим берсерков. Свою задачу они выполнили как смогли – и никто не посмел бы попрекнуть мёртвых в том, что гномы всё равно продолжили наступление. Слишком неравны были силы.
Оглядев потухшим взглядом несколько десятков детишек, сумевших добраться до Храма, и теперь бестолково толпящихся посреди плаца, прижимающих к себе нехитрые детские сокровища и пожитки, молча, глазами, в которых уже не осталось слёз, взирающих на взрослых, Тарнум, скрепя сердце, принимал непростое решение. Нужно было выбирать – спасти курсантов и неофитов, сегодня узнавших о своём ДАРЕ, или вот этих детей, чьи родители были убиты где-то там, на улицах Лонгхольма, детей, пришедших в Храм своей Богини, искренне по-детски веруя в Чудо, в то, что Эквиль – защитит, поможет и спасёт. И в том и в другом случае Храмовники и Чёрные Рыцари должны были пожертвовать собой, прикрывая отход – только ради кого? Ради ясной и видимой ближайшей цели – вот они, готовые бойцы, которым нужно чуть-чуть времени на подготовку, и они станут в строй, или ради призрачно-туманного будущего, ради малышей, которые еще неизвестно, выживут ли, а если выживут – то сумеют ли стать достойной заменой тех, с кем сейчас их сравнивают, или будут лишь жалкой тенью былого могущества, лишь отголоском чужой славы? Искренность чувств – или голый прагматизм и холодный расчёт? Долг Настоятеля требовал одно – сердце Храмовника другое.
Не сумев принять решение, Тарнум достал из кошеля монетку и подбросил её вверх, полагаясь на волю Эквиль. Блестящий кружочек драгоценного металла взмыл ввысь – и исчез, вспыхнув яркой вспышкой, обратившись в дым. Брат Антисептик, только что уничтоживший заклинанием монетку, подошел к Тарнуму и вполголоса произнёс:
— Не стоит полагаться на слепую волю случая, Ваше Преподобие! Даже сама Эквиль не сумела бы сделать выбор в такой ситуации. Вы считаете, что всё потеряно, и нужно спасаться бегством? Лонгхольм мы не удержим?
— Да. Стены в руках гномов, ворота нараспашку. Еще какое-то время мы сумеем продержаться тут, внутри Храма – но потом всё равно нужно будет спасать кого-то, или детей, или курсантов. Обманув всех – и тех, кого я буду спасать на самом деле, и тех, кто будет дичью-наживкой! Я не могу никому сказать правды – потому что курсанты, узнав, что ради их спасения я пожертвовал детьми, могут поднять бунт, и с юношеским максимализмом влезть в абсолютно бессмысленную драку, погибнув при этом и не принеся не малейшей пользы. Ведь не понимают еще, дурни, что доблесть и отвага не в том, чтобы красиво умереть – а в том, чтобы заставить сдохнуть врага! И уж тем более я не могу сказать курсантам, что жертвую ими ради детей – потому что их боевой дух и воодушевление, с которым они пойдут на верную гибель, сразу раскроют гномам мой план – и покажут, что что-то тут нечисто – и нужно искать другие группы спасающихся. Нужно будет отступать с боем на восток – и уходить через болота. Другого выхода я не вижу.
— Выход есть всегда, нужно только грамотно его поискать. Помните старую сказку о Великанах-Защитниках, которые охраняют границы Элинора от демонов других миров? Ведь не на пустом же месте она возникла!
— Нашел время впадать в детство! – возмутился Тарнум. – Пойди-ка, вылей на голову бочку холодной воды – а то, видно, вчерашний лагер в тебе еще шумит! Каким боком сказка поможет нам удержать гномов?
— Сказка ложь, да в ней намёк! – ничуть не оскорбившийся раздражением Настоятеля, Антисептик протянул ему старинный ветхий свиток. – Вот, прочтите! Это уже не легенда и не сказка, это – практическое руководство по перевоплощению в Защитника! Не знаю, сумеем ли мы раздобыть все необходимые ингредиенты, какие метаморфозы случатся со мной в процессе перевоплощения, и сумеет ли моё тело выдержать новый метаболизм – но я готов провести на себе этот эксперимент. ДАР у меня слабый, Вы сами это знаете, а вот зельеварение и прочие алхимические опыты всегда исправно получались. Благословите на труд, Ваше Преподобие!
Тарнум внимательно прочел свиток, потом перечитал его снова, а затем в третий раз – медленно, считая расход составляющих рецептуры и вспоминая записи в амбарных книгах. На первый взгляд всё необходимое в кладовых, оружейной комнате, арсенале и сокровищнице Храма имелось. И даже с избытком.
— Хорошо, Антисептик! Прими моё благословение!
Почтительно поцеловав руку Настоятелю, Брат Антисептик осторожно достал из кошеля небольшой флакон с сине-зеленой перламутровой жидкостью, переливающуюся внутри золотисто-оранжевыми искрами магического света.
— Так у тебя уже всё готово? И ты – просто ждал удобного случая, чтобы испытать своё Зелье?
— Нет, Ваше Преподобие! Я не ждал случая – я хотел показать Вам всё еще вчера, но Вы назначили меня братом-опекуном новичков! Поскольку их воинское обучение будет теперь проходить по ускоренному курсу – я могу с чистой совестью выпить этот эликсир, и проверить на практике – всё ли я сделал правильно. Просто так совпало – моя случайная находка и эта атака гномов!
— Если я всё правильно прочёл – тебе будут нужны два двуручных меча, и помощь кого-то из Братьев? От чьей руки ты хотел бы принять смертельный удар, запускающий перерождение?
— Пока не время. – Антисептик приблизил лицо к Тарнуму, и тихо, чтобы никто случайно не услышал, изложил свой план.
Тарнум задумался. План Антисептика позволял спастись большинству из оставшихся в живых – но всё упиралось в одно «если» – если расчёты Антисептика были верны, и сотворённое им зелье сработало бы. А если нет – всех ждала неминуемая мучительная смерть на жертвенных алтарях гномов. Это было куда рискованнее и ненадёжнее орлянки, в которую он хотел сыграть с Судьбой.
— Нет, Антисептик! Ты, как всегда, ставишь всё на кон – а я не имею права. Давай сделаем так: мы испытаем твоё зелье, но ты выпьешь не весь флакон, а лишь его часть – разделив содержимое на несколько долей. Если метаморфоза пройдёт так, как задумано – ты останешься тут, внутри Храма, а мы будем следовать твоему плану. Когда мы доберёмся до маяка у старого причала, один из нас также совершит перерождение, выпив другую часть Зелья, и подаст тебе сигнал. Вдвоём вы будете прикрывать наш отход, пока мы будем грузиться на корабли для эвакуации. Ты прав – гномы никчемные моряки, и не смогут нас преследовать на море. Запасов хватит минимум на одну Луну – как раз, чтобы добраться до безопасных мест, которые нам еще предстоит открыть. Если же ты ошибся… Надеюсь, ты не будешь сильно мучиться, уходя от нас к Эквиль. Повторяю вопрос: От чьей руки ты хотел бы принять смертельный удар, запускающий перерождение?
— Тогда, если позволите, Сестру Лапочку. Когда-то давно она задолжала мне одну мелкую услугу. За ремонт её тапочек. Время платить по счетам!
— Хорошо. Я передам ей твою прощальную просьбу, когда будешь готов. Действуй, времени у нас почти не осталось!

Подозвав к себе Храмовников, Чёрных Рыцарей, начальников курсов воинской школы и командиров отрядов ополчения, Тарнум стал излагать им план, предложенный Антисептиком:
— Господа! Сейчас не время и не место объяснять, почему я вынужден отдать приказ оставить Лонгхольм. Знаю, Храм Эквиль будет осквернён, а его сокровищницы – разграблены, но зато мы спасём детей и оставшихся в живых жителей деревни. У старого причала есть несколько кораблей. Да, наш народ уже давно не выходил в море – потому что оно пустынно и безжизненно, а единственная известная нам гавань, в которой можно причалить – наша. Но кто сказал, что Элинор заканчивается у линии воды? Нас вынуждают к этому обстоятельства – значит, настала пора снова стать мореходами и первооткрывателями новых земель! Сейчас мы подготовим всё необходимое – запасы пищи, воды, теплой одежды и одеял. После этого распределим это всё между нами, и через подземный ход, стараясь не привлекать ничьё внимание, доберёмся к западному маяку. Там мы погрузимся на корабли и уйдём в море. Сначала грузим детей и курсантов младших курсов, поровну на каждый корабль, плюс двоих-троих взрослых – одного Чёрного Рыцаря или Храмовника, и одного-двух Боевых Магов из неофитов. Воины, прикрывающие бегство, спасаются на последнем корабле. Сами знаете – нашим шаландам не нужно ничего, кроме Эфирных Камней, поэтому с управлением справится и малый экипаж, а если что – курсанты помогут, те, что владеют ДАРОМ. Пока будете в пути – не теряйте время зря, постоянно занимайтесь воинским обучением, пусть и в столь стеснённых условиях. Если через половину Луны мы не достигнем новых земель и не найдём где спастись – будем возвращаться обратно. Надеюсь, к тому времени наши вернутся из боевого похода и очистят Лонгхольм от коротышек. У меня всё. Вопросы, предложения – прошу, высказывайтесь!
— Как будет происходить отбор тех, кто прикрывает отход и тех, кто грузится на корабль для спасения? – задал вопрос Алонсо. – Я, например, категорически не согласен спасаться, зная, что за моей спиной – бой!
— Отбора не будет. Я – своей властью Настоятеля – буду сам назначать тех, кто будет Учителем, Защитником, Наставником, Первым после Эквиль, и, в конце концов, Отцом и Матерью вот этим вот детям и подросткам, которых мы спасём, чего бы это нам не стоило! А если еще хоть кто-то заикнётся, что это легче, чем сражаться, я придушу этого горлопана собственными руками! Еще вопросы?
— Где запасы? Кто будет руководить их приготовлением и распределением? Сколько у нас времени в резерве? Остались ли в живых лекари, зельевары, руноделы, оружейных дел мастера? Сколько кораблей в гавани, и на сколько отрядов нам нужно распределиться – прямо сейчас, чтобы потом не тратить время? – вопрос прозвучал со стороны двух девушек, похожих друг на друга как сёстры – обе миниатюрно-изящны, обе с волосами цвета ночи, обе в синих добротных доспехах. Отличить их можно было разве что по взгляду – младшая, несмотря на возраст, смотрела вокруг увереннее, и привычно покоила кисти рук на рукоятях кинжалов. Старшая же, судя по всему, была из неофитов – её взгляд был еще немного застенчиво-извиняющимся, а посох девушка держала в руках неумело, да и неправильно для боевой стойки.
Мысленно решив, что вопрос задала младшая, с вышитым на плаще знаком Клана Головорезы, Тарнум повернулся к Алонсо и спросил его, кивнув в сторону девушек:
— Честно говоря, я ожидал услышать именно такие вопросы – коротко, по существу, здраво и разумно. Бери пример с Мандиринки! Вы из одного Клана – но почему ваши девушки могут мыслить, а воины типа тебя только и бредят боями, да пыжатся на голом месте, лишь бы показать, какие они храбрецы?
— Это не я вопрос задала, а Суриал! – попыталась оправдать соклана девушка. – Мне, если честно, пришла в голову та же мысль, что и Алонсо – просто он задал вопрос раньше!
— Даже так? Ну тогда поздравляю вас обоих – девушка-неофит, имени которой я до сегодняшнего дня не знал, утёрла нос знаменитым воякам! И она права – распределиться нужно прямо сейчас. Значит так: первый корабль – курсанты-новички с хутора Рэндома, вот эти две дюжины ребятишек, что с левого края плаца, которые собрались вокруг Брата Комдива. Суриал, Вы назначаетесь старшей – пока Брат Комдив не придёт в себя и сможет взять ответственность в свои руки. Вам в помощь – курсанты второго курса Будет Больно, Крэзи Бич, Мартин, Перчик и Мортиша. Второй корабль – остальные курсанты второго курса, вот эти дети, что рядом с Братом Антисептиком, Алонсо, старшим, Мандаринка, Багира – в помощь. Третий корабль…
Идя навстречу к своим новым воспитанникам, Суриал уже не слышала окончание фразы Тарнума. Да ей, собственно, это уже было не нужно – она только что взвалила на себя ответственность за больше чем три дюжины детских душ. Суриал еще не знала, что очень скоро, невзирая на молодость, все будут называть её не иначе, как Мать Семьи…

Продолжение следует

Изменено: WerWolf_Wlad, 08 Май 2011 - 08:45

[Василий Иваныч]

я жив
)))

[злобная чел]

ура...ура.. ура

[Главный Сварщик]

[умный гном]

все-таки убегут хумчики)

ждем еще....

[Стеклянный страж]

Жду продолжения

[злобная чел]

ну когда же ?