Нет ответов

[Ауадминыы Ятуут]

В Конце Концов. Начало.

Аффтор Bobuss


1.1.
Он не был боязлив. Поэтому лишь попятился, когда из чёрного чрева трубы-подворотни навстречу метнулась тень. Быстрая. Злобная. Не человеческая – мала. Не собачья – широка. Плотна как-то слишком…
1.2.
Его ранняя молодость была омрачена выходом в неоправданно широкий прокат фильма «Иван Васильевич меняет профессию». На следующий же день после коллективного похода в кино одноклассников, на него был навешен пожизненный ярлык «Режиссёр Яйкин». Тем более обидный, что фамилия родовая как раз-то была Якин. Не Яйкин, а Я-ки-и-ин. Но недели не прошло, как кличка стала расхожей на его сверхмалой родине – в очень дружном тогда ещё дворе неказистого дома на Петровке. А много позже противоестественным образом сопроводила Яйкина при поступлении на биофак. И не оставляет по сей день. Отца, семьянина, солидного научного сотрудника, без пяти минут кандидата биологических наук. Нет, нет, холодная ярость ушла, протест в душе стал тихим, почти подсознательным. А драться из-за обидного набора звуков он и не лез никогда. Хотя поначалу, что скрывать, хотелось. Но Яйкин боялся. Не драки, себя в ней. Потому, что был по складу натуры берсерк. О чём узнал давным-давно, когда трое взрослых отдирали его от исходящего кровью и визгом соседского бутуза. Тот задира был не прав, в корне не прав. Что и было засвидетельствовано полу-откушенным ухом. Хотя Якины вели родословную откуда-то из глубин Ярославской губернии, малышу ещё, ему пришло осознание своего происхождения. Напрямую от Древних Скандинавских Викингов.
1.3.
Полторы минуты назад он временно, но с грустью распрощался с домашними тапочками. Всего с минуту ушло на запирание двери и на оздоровительный спуск немалой своей массы по лестничным маршам. И на мимолётный взгляд в окно площадки на лучи солнца, заходящего в излом крыш домишек, замыкающих двор. «Эх, надо было на Карибы», - мелькнула странная мысль. Кому на Карибы? Зачем на Карибы? За полминуты Яйкин пересёк всё тот же двор своего давнего детства. Не задержавшись ни на секунду. И, вооруженный лишь жёлтым пластиковым пакетом, ступил под кирпичные своды подворотни. Ведомый намерением этот самый пакет наполнить свежим вечерним хлебушком, ну, и чем-нибудь вкусненьким. А теперь, перед лицом мчащейся на него злобы, полторы минуты вышли. С почти ощутимым скрежетом выжатого тормоза. Тень заносила над собой что-то чернеющим квадратом. Не то ящик. Не то картину. Не то… и тут яйкинское время истекло. Полностью.
1.4.
Берлога викинга находилась чуть выше желудка, почти примыкая к позвоночнику. Сразу под диафрагмой. И когда он устремлялся на волю, туда, вперёд и вверх, в кипящую жизнь, тусклое и вялое существо, носящее его в себе, взламывало болью. Лишая сознания настоящим ударом «под дых». Хотя он, воин, в отличие от своего вместилища, никогда не блистал учёностью, ощущение путаницы, сопровождавшей его пробуждение, испытывал явственно. Возможно, что всё было наоборот. Именно яйкинская боль звала его в Мир. Или предощущение боли. Но это ерунда. Важно, что сейчас не было даже мига выпростать замахом тяжёлый меч. Навстречу мелкой пакости, целившей в их голову большим и тёмным. И не стал он поднимать в себе Ярость берсерка, грызть край щита. Просто рванул его, свой боевой щит из глубин яйкинского естества. И иззубренный диск. Встретился острым краем. С зубами нападавшего. Вгрызаясь в них.
1.5.
Режиссёр Яйкин на ходу перехватил бразды верховного правления колонией под сотню триллионов клеток, которую привык считать собой. Оглядываться на плоды викинговых трудов, ясное дело, не хотелось. Он вынырнул из тьмы к шумливой авто-людской речонке, и сразу же на краю проезжей части взгляд его выцелил манифестацию с транспарантами в руках. У стоявших рядком насупленных карапузов, в детских лапках белели листочки: «НЕ» «по» «Пра» «вил» «ам!». Карапузыня «Ам!», зыркая на него гневно, как и все, ёрзала и пританцовывала. У неё явно были нужды и поважнее манифестирования. И Яйкину стало по-настоящему тошно. Вот, значит…, кто… там, в подворотне, но тут он зацепил периферическим зрением нечто...
…Крышная рекламная установка, вместо привычного транс-нац-корпорац логотипа, алела неоном гигантских букв: «Я ДУМАЮ, ЧТО Я ДУМАЮ». А под ними, более мелко, в скобочках: «общечеловеческое заблуждение».
С «приездом»!?! Да ещё с элементами дежа-вю. Яйкин был готов поклясться, что у него за спиной стоит краснощёкая тётка с болонкой «на ручках». Оглянулся. Есть! Четвероногая блондинка в комплекте с двуногой. Только, ну, о-о-очень бледной. Глядя то на неоновые писания, то с надеждой на него, тётка принялась тыкать дрожащим пальцем…
– Там, на… на крыше: «Мафуся, мне ВСЁ известно!».
– Не факт, – счёл своим долгом обнадёжить Яйкин, – Всё только Богу известно.
Тётка зарделась было, как красна девица, но быстренько вернулась к переживаниям.
1.6.
Крохотный продуктовый магазинчик так же подкинул сюрприз. Его перепрофилировали. Стеллажи пестрели разно-размерными коробками, повсюду были наляпаны стикеры «30%», «50%». Попахивало распродажей, хлебом не пахло. «…Подумываю прикупить внутреннего шарма. Скидочка соблазнительна, как полагаете?», – зацепил он обрывок разговора. «Во, а кой-кому мусского начала докупить ба!», – высказалось вдруг нечто внутри Яйкина.
О! Ещё и расщепление личности. Подсознание…? Ну, пусть оно даже вдруг и не немо…, но вот строить отвлечённые фразы…
Внутри ухмыльнулось: «…смотришь немые сны, что ль? Не? А с кем говоришь в них? Ась, биолохх?» Меж тем, распродажная суета-теснота заметно усилилась.
И «Я-режиссёру» стало небезынтересно мнение «Я-викинга» по теме, а что делает в магазине старшая группа детского сада в полном составе?
«Мы – есть двенадцать когорт поганых римлян», – возвестил берсерк. Будьте готовы к трудностям взаимопонимания, если Ваше подсознание не только заросло волосами по самое седалище, но и имеет скандинавское происхождение. Лихорадочное усилие, в опоре на некоторую волю к сотрудничеству внутреннего «Я», выдало «на гора» смысловой перевод: «Нас рать».
1.7.
Разумеется, мелкие напасть не рискнули.
Подползала ночь, и надо было поторапливаться. Яйкин легко пересёк издерганную короткими перебежками авто-пробку. И нырнул в очередную подворотню. Несколько проходных дворов, а дальше будет многолюдно. И будет, наконец, нормальная булочная.
Прогрохотало что-то в вышине, или по железной крыше(?)…, и кирпич разлетелся в метре от его ног. Что Яйкин воспринял скорее, как объявление «войны без правил». И верно, попытка перебраться через лужу залившую дворик по массивной доске, окончилась неприятностью: доска не просто выстрелом переломилась посередине, она шлёпнула его двумя сложившимися половинками. Недружественно, грязно. И мокро. Да ещё под омерзительное хихиканье. Непонятно откуда. И снова шум над головой. Не успев удивиться, он был атакован стаей голубей. Ну, не то что бы заклёван, но антисанитарии зримо прибавилось. Брезгливо счищая десятирублёвой бумажкой следы голубиных бесчинств, Яйкин пронырнул в соседний двор. Хи-хи усилились. И он утроил бдительность.
1.8.
Против ожиданий, двор-2 удалось миновать без потерь. А следующий дворик и вовсе был знаком. Тут жила когда-то закадычная подружка голозадого детства. Которую родители называли домашним именем «Солей», а они, приятели, просто Соля. Яйкин ступил в Солин двор, и ощутил множество взглядов. Просвечивающих. Изучающих подноготную. Здесь было почти светло. И людно. На груде ящиков примостилась компания алкоголиков, о чём сообщала горделиво стоящая на отшибе бутылка беленькой. Профи-алконавты изучающе, на предмет поживы, пялились на забредшего антеллигента. Но он мог бы поспорить, что «рентген» исходил не от них. А от ребятишек, в это позднее уже время, игравших в войнушку. Деток, лишь чуть постарше, чем его недавние оппоненты. И с двором было сильно «не так». Проходил через него Яйкин, не далее, как вчера. И тогда двор был большой, не было капитального железного забора, отрезавшего добрую половину пространства. А надпись во весь забор, какая странная…: «Наш призыв писательскому форуму, – Господа литераторы, учимся правильно ставить ударение в слове «писать»!». Ну, Яйкин-то недавно поупражнялся в дешифровке берсерковых «смысловых туманов», потому резонно предположил, что анонимные «мы» намекали на Извечный Вопрос литературы: «Что есть пошлость? Рассуждать на фекальные темы, или сидеть по горло в дерьме?»
1.9.
Он чуть было не проморгал опасность. Мелкое воинство утомила рубка пластиковыми сабельками. И под предводительством бойцыни постарше, ребятня приступила к строевым занятиям.
– Раз, два…, – выкрикнула командирша.
– Три, четыре, – отрапортовало марширующее войско.
– Три, четыре?
– Раз, два!
– Кто шагает дружно в ряд?
– Дружный гномовский отряд!
Яйкин наконец-то оторвался от заборных грэфити. Мелкие были в угрожающей близости. Но он был ошарашен бешеной чехардой в собственной голове. Воспоминанием о своём мимолётном увлечении он-лайн проектом «ТехноМагия». О боях во славу расы людей. О фанатизме сына-старшеклассника в игре за гномов. Он. Вспомнил. И увидел действительность. Нелепую, – вместо детей малых, вполне себе упитанных гномов. И осознал вдруг, что тоже может кое-что здесь, этакое, в духе какающих голубей. Небольшое мысленное усилие, и бутылка – услада сердец бомжеватой компании исчезла. Яйкин отчётливо ощущал готовность гномьего отряда к атаке, и церемониться не стал: «Мужики, ну вы и лохи! У вас пионэры пузырь спёрли!». Что тут началось!
2.0.
Слегка оглушённый гвалтом, он подошёл к высоченному забору. Осмотрел внимательно. Потом непринуждённо прошёл сквозь металл. Сзади, с той стороны, раздалось сипловатое «Ой». «А не фиг было до белочки допиваться», – позлорадствовал Яйкин, – «и мужики в заборах не мерещились бы». Зазаборье промолчало в задумчивости.
А тут уже царила ночь. Единственная тусклая лампочка из распахнутого подъезда с освещением дворика не справлялась. «Ну что ж, гномуки, сыграем», - радостно оскалилось подсознание. И, как ни странно, Яйкин с ним согласился. Для начала он измыслил на стене дома точную имитацию подъезда, затем замаскировал вход настоящий. А заборчик читерский явно был серьёзной преградой для самих гномов. Только уже заходя за «светомаскировку», Яйкин увидел силуэты бородатых голов в касках поверх забора. Пока они спрыгивали, – грузное «шлёп» трижды, он намыслил прямо в подъезде под дверью яму-ловушку. Жестокую, с заострённым дрекольем. Что, пожалуй, и чересчур. Под топот сапожек, Яйкин недобро усмехнулся: «Ну, раз уж пошла такая тема…». И колья исчезли, ямища стала стремительно заполняться жидким де… ПЛЮХ! Успей яма наполниться, пожалуй, он и не смог бы увернуться от выплесков зловонной жижи. Одновременно два могучих удара в стену с осыпью штукатурки, возвестили о полном успехе операции. Самый сообразительный же гном всплыл посреди коричневизны и принялся гневно оббулькивать Яйкина.
2.1.
Режиссёр Яйкин, ответив назидательно: «Надо быть внимательнее на переходе локации», прошел сквозной подъезд. Сделал шаг в соседний двор. И угодил в засаду. Словно монитор на Яйко-голову надели. Соперник был прокачан и многорангов, не ему чета. В жестокой сече разноцветными камушками – внучатой племяннице древней игры Го, яйкинский берсерк был бесполезен. В отличие от гномьего. Яйкин получил серию оглушений и проиграл. Практически без права хода. Очень быстро.
2.2.
Из ничего возникло время. Потом вопросы.
Всё, От-Ре? Звился? Спился? Отре-спился?
Секунды оттикали, воспоминания оттаяли. Смутные. Вот, он играет в войнушку, с такими же ребятишками, как сам. Или не такими? Вот, он разговаривает со странным лохматым существом. Или это викинг, которого придумал в детстве? Или гном? Но разговор с гномом – это нонсенс, бред…
2.3.
…Он снова выкарабкался из забытья. Больничная палата. Психушка?
На стуле возле койки сидела элегантная дама. Глядела на него. Цепко, умно и изучающе. Под локтевым сгибом саднило. Видно вкололи что-то. Доктор что ли? Тут же возникли титры, на манер телевизионных: «К.О. Нёрмым. Доктор социопатических наук». Точно. Дурдом. Он даже как-то успокоился сразу.
– Доктор, Вы мне по-мо-же-те?
Доктор с редкой фамилией полностью проигнорировала ёрническую интонацию. ¬
– Специалистов в Вашей проблематике пока что не существует, – так и сказала, с ударением на «пока что».
– Ваше руководство, – продолжила доктор, – сочло возможным поделиться с нами некоторой информацией. В том числе, о текущем эксперименте.
2.4.
…Всё! Всё встало на свои места!!!
Его непосредственное руководство – светило ядерной физики. Его, биолога, сегодняшняя работа – в физическом институте. В Курчатовском, если быть точным. И эксперимент, да! Память залил поток событий. Фактов. Он помнил, как претендуя на вакансию в институтском виварии (это в курчатовке-то!) по результатам собеседования попал на передний край науки. Ну, если и не мировой, то…, работу свою первую в НБИК-центре. Помнил ощущение, когда впервые воочию увидел продукт институтской нанотехнологии – микрокристалл. Сплав живого «био» и электроники. Своё восхищение реализацией мозго-машинного интерфейса. Свою роль, не последнюю, в давно назревавшем коммуникационном проекте. Упоение не перспективой, – работой(!) над мыслительным симбиозом множества людей и неограниченно масштабируемой компьютерной сети. Что куда шире и круче наивных мечтаний о телепатии. И причину личного участия в нынешнем этапе полевых испытаний «Мозг– Сеть». Потребовавшего не платных добровольцев с эталонным здоровьем. Но медиков, биологов, программистов. Из-за слишком(!) хорошо работавшего комплекса защиты мозга. Защиты от перегрузок, вызванных чужеродными компонентами, связями. И от попыток вторжения извне. Он вспомнил о главном – о проблеме неподконтрольности спонтанной и (или) искусственно вызванной адаптационной и защитной амнезии. Самодурстве спасительного беспамятства, так сказать.
2.5.
– …Извините. Так от чьего имени Вы пришли говорить, доктор?
– Я представляю бизнес. Конкретно – интернет-проект.
– Даже знаю какой. Как это выглядело для вас? Хакерские атаки, взлом?
– Попытка. Успешная только отчасти. Основной удар прошёл мимо. Не через Интернет, а позже, по сети ГЛОРИАД.
– А для этого нелишним было взять под контроль наших софтверщиков, напрямую подключённых к Интернету в эксперименте. ГЛОРИАД-то защищён. За ними и охотились, полагаю, небезуспешно. Однако же, могу Вас поздравить, доктор. Параллельные миры не просто существуют, они физически созданы людьми, причём де-факто хакерскими методами.
– Это метафора? – недоуменно-сочувственный взгляд.
– Отчасти. За мною, знаете ли, бандформирование гонялось. Детсадовского возраста. Впоследствии оказавшееся группировкой дядек-гномов. Из тех, что на форумах бьют себя пяткой в грудь. Я, дескать, полностью реализовался в жизни, а в игре из кожи вон лезу так просто. Потому, что отдыха без геморроя не мыслю.
– А вот тут, я могу уточнить. Не малыши конечно, но только дети участвовали в авантюре. Все – подростки. Все – несовершеннолетние, мы знаем это абсолютно точно.
Доктор умолкла. Лишь смотрела испытующе. Нет, она не сказала ни одного лишнего слова, но Яйкин знал теперь, знал доподлинно, что сынуля–хорошист, начинающий программист–фанатик в этом деле по уши. И потому доктор здесь, что часть «злодейств» исходила с их домашнего компьютера. А бокс с резервным нанобио-материалом полевых испытаний? Бокс, что оказался у них дома по вполне «резонным соображениям» руководства, точно пуст. Посторонняя тётка с болонкой, увидевшая послание собственных страхов вместо уличной рекламы абсолютно точно «нюхнула» нанобио. И это уже серьёзно. Да настолько, что думать об этом не хочется…
2.6.
«Внутреннему взору» вдруг явилась кудлато-бородатая рожа. Воображение подсунуло? Викинг глядел сочувственно: «Об этом ли мы мечтали?». Понимающе так глядел. Бровь косматую даже приподнял вопросительно: «Можт мотаем отседа? Покудова лишнего не наболтали?»
…Берсерчья бровь аж запрыгала: «Как смываться будиим, говоришь? Да как шизофреники – в страну грёз. Или по-английски – «to take English leave», но громко хлопнув дверью…».
…И где он всего этого нахватался?
2.7.
Хлопка не получилось. Где-то в глубинах мыслящего существа режиссёра Яйкина раздалось что-то вроде щелчка. Тихий «пук» вместо пафоса. Больничная палата исчезла, её ссыпал песочком странно-знакомый пейзаж серой пустыни. Абсолютно безжизненной, если не считать суеты пары фигурок в белых скафандрах, совсем неподалёку. Батюшки-светы, как сказала бы любимая бабуля, да это же мечта его детства! Над низким горизонтом нависал огромный моментально узнаваемый шар Земли. На неё, матушку, поглядывали и астронавты «Аполлона», заканчивающие, по всей видимости, предстартовые хлопоты. Но, очевидно, что спешили участники стародавней, неведомо какой по счёту лунной экспедиции напрасно. Сначала зажглись несколько ярких маленьких лампочек на упитанной тушке, а там уже громадный глобус-Земля заблистал весёленькой иллюминацией. В этом параллельном мире, коленоголовый партаппаратчик – внебрачный сын Разума и всего Прогрессивного Человечества, явно не сумел договориться с классово чуждым красавчиком из Белого дома. И Карибский кризис оттлел с десятилетие, да и разрешился обильным урожаем грибов. Атомных, хотя, отсюда, с Луны, ножек-шляпок видно и не было. Вот тебе и мечта… Яйкину резко расхотелось пробежаться десяткометровой припрыжкой, и метнуть лунный камешек за горизонт тоже. Да-а-а. Вот ведь, Великого Разума дети малые. Мыслящие наивными категориями коллективного эгоизма, но в глобальном масштабе. И мыслящие оптимально, – связкой левого полушария и правого полупопкия.
Неведомо откуда появилась доктор К.О. Нёрмым…, впрочем,… логично предположить, что яйкинское руководство развелось не только на информацию. К.О. предостерегающе нахмурилась: «Ни слова о политике, Вам вредно…».
Но он не услышал. ««Аполлоны» – Куба, это какой же шестьдесят мохнатый год?», – думал Яйкин, – «Но, вне зависимости полный это трындец, или альтернативный, мне не по пути с этими дездеЧадами интеллекта».
– Мысли вслух, – доктор К.О. смотрела на него пристально, – Вы в порядке?
– Да. Думаю, что да. А ведь, скорее всего, это какая-то новая глобально-стратегическая он-лайн игрушка. Их сейчас, как грибов...
Доктор критически оглядела пейзаж и коченеющий трупик Земли. Зачерпнула носком сапога скафандра, советского ещё образца, лунную пыль, подбросила. Оценивающий взгляд на зависшее неподвижно облачко, вопросительный на Яйкина:
– А гравитация, или Вы не ощущаете?
– Так и должно быть. Имитация не просто полная. Абсолютная. Если человеческий мозг напрямую подключён к машинной информационной системе, нейроинтерфейс к чувственному аппарату мозга – дело техники. Ощущения невесомости, холода, ускорений, перегрузок, да всё, что угодно, боль та же… без проблем. Практически подлинные ощущения. Хотя, должен признать, это в любом случае не реальность..., не наша. А, без разницы, надоело всё. И Человеки, готовые в лёгкую проиграть всю свою Жизнь, и детишки игривого Разума злобные всех возрастов, и… простите.
2.8.
Домой! Память снова заработала как надо. Только домой! И оттуда прямиком к системщикам из службы Софт–безопасности, не заражённым экспериментом. Да на метро, да пешим ходом, не светясь в Сети и, вообще, нигде, ни как. Другого пути нет. Любой другой шаг приведёт к Яйкину–младшему людей из совсем других служб безопасности. А значит, надо к софтверщикам, к своим. И не будет ничего в перспективке. Не выжженных голов, ни затерявшихся личностей раз за разом забывающих события получасовой, сиюминутной давности.
Надо только получше сосредоточиться. И сделать всего-то небольшое усилие, чтобы не забросило ещё куда-нибудь…, та-а-ак…
…Щелчок. Громкий и отчётливый. Промелькнули смутные воспоминания. Вот, он играет в войнушку, с такими же ребятишками, как сам. Или гномами? Вот, разговаривает со странным лохматым существом. За-бав-ная белибердень. А вот, хлебушка купить надо…

n+1.
…он временно, но с грустью распрощался с домашними тапочками. Всего с минуту ушло на запирание двери и на оздоровительный спуск немалой своей массы по лестничным маршам. И на мимолётный взгляд в окно площадки на лучи солнца, заходящего в излом крыш домишек, замыкающих двор. «Эх, надо было на Карибы», - мелькнула странная мысль...